Память льда
Шрифт:
— Как же владыка не догадался! — воскликнула Корлат. — Этот юнец хуже любой отравы!
Дракон дернул лапой и, разжав когти, отшвырнул Анастера. Тот, словно тряпичная кукла, закувыркался в воздухе. Пролетев еще немного, первенец мертвого семени рухнул в задние ряды тенескариев и исчез из виду.
Аномандер Рейк нагнул свою клиновидную драконью голову и устремился прямо на крестьянскую армию. В открытой пасти блеснули острые зубы.
Заметив струящуюся с неба тьму, Скворец вспомнил, где он уже видел нечто подобное. Впервые это было при осаде Крепи. Потом — совсем недавно,
«Получается, пасть дракона — это еще один вход в Куральд Галейн?» — изумился малазанец.
А владыка Семени Луны летел над тенескариями совсем низко, и там, где пролегал его путь, люди просто-напросто исчезали. От них не оставалось ничего, кроме лохмотьев. Дракон безжалостно и сосредоточенно чертил «борозду уничтожения», разделяя крестьянскую армию на две корчащиеся от боли и страха половины.
Вот он взмыл вверх, приготовившись добавить еще одну мертвую полосу. Но этого не понадобилось. Ряды тенескариев смешались. Забыв обо всем, люди неслись куда глаза глядят. Паннионцы не могли дотянуться до дракона, а потому их страх и ярость выплескивались друг на друга. Скворцу они напомнили обезумевших псов, от боли впивающихся зубами в собственные раны.
Некоторое время дракон парил над охваченной ужасом толпой. Потом он повернул голову и снизился. Тенескарии с удвоенной прытью кинулись врассыпную. На истоптанной траве остались лишь несколько женщин мертвого семени. Они были живы и теперь всеми силами пытались встать.
Дракон опустился еще ниже, потом еще. Его окутало облачком, а когда оно рассеялось, на равнине стоял Аномандер Рейк. Господин тисте анди, владыка Семени Луны. Взявшись за рукоятку Драгнипура, он шагнул навстречу ведьмам.
— Корлат, — выдохнул Скворец.
— Мне очень жаль, милый.
— Но ведь он намерен…
— Да.
Командор с ужасом смотрел, как Аномандер Рейк подошел к сухопарой сгорбленной старухе, которая ростом была вдвое ниже тисте анди. Тускло блеснул Драгнипур… Всклокоченная голова запрыгала по земле, разбрызгивая кровь. Обезглавленное тело задвигалось взад-вперед, словно в танце, а потом рухнуло на землю.
Аномандер Рейк приблизился ко второй ведьме.
— Так нельзя, — процедил сквозь зубы Скворец.
— Прошу тебя, не вмешивайся…
Вопреки мольбам Корлат малазанец пришпорил лошадь и понесся по склону холма вначале рысью, а затем галопом… Прежде чем он успел доскакать до Рейка, тот лишил жизни еще двух женщин. Увидев малазанца, владыка Семени Луны остановился и хмуро поглядел на него.
— Прекрати их убивать! — хрипло произнес Скворец.
Он только сейчас сообразил, что держит в руке обнаженный меч. Однако тисте анди заметил это и насмешливо пожал плечами:
— Не надо мешать мне, друг мой. Я избавил вашу армию от ненужных жертв. Это акт милосердия, так что не препятствуй его осуществлению.
— Нет, Аномандер Рейк, это судилище. А это, — командор указал на черное лезвие Драгнипура, — орудие для исполнения приговора.
В ответ тисте анди печально улыбнулся:
— Если бы все было так, как тебе видится, Скворец…
— Я не возражаю против этого.
— Понимаю. Ты против… способа казни?
— Да.
Аномандер Рейк убрал меч в ножны:
— Тогда, друг мой, тебе придется сделать это собственноручно. И побыстрее. Пока эти ведьмы живы, они не откажутся от возмездия.
Скворца передернуло.
— Я не палач.
— Либо ты им станешь, либо не мешай мне продолжать начатое. Времени на раздумья у тебя нет.
Малазанец стремительно развернул лошадь. Семь оставшихся женщин мертвого семени постепенно приходили в себя, но едва ли понимали, что творится вокруг. Особенно старуха, стоявшая к нему ближе остальных. Ее желтоватые глаза отрешенно скользили по Скворцу.
«Худ меня побери!»
Он пришпорил лошадь и на скаку ударил женщину мечом в грудь… Иссохшая кожа порвалась, словно пергамент. Хрустнули тонкие косточки. Старуха запрокинула голову и упала навзничь.
Скворец взмахнул мечом, стряхивая кровь, и подъехал ко второй своей жертве, которую полоснул по горлу.
Седобородый командор изо всех сил старался сохранять холодную рассудочность, сосредоточиваясь исключительно на своих действиях.
«Не допустить ошибок. Не обречь жертвы на страдания. Казни должны совершаться быстрыми и точными ударами. Одна за другой».
Скворец инстинктивно направлял лошадь в нужную сторону и наносил подходящий удар — колющий или рубящий, прямой, наискось или сбоку.
Ведьмы падали одна за другой… Командор и не заметил, как с женщинами мертвого семени было покончено.
Его лошадь продолжала двигаться по широкой дуге. Она описала круг, и только тогда Скворец поднял голову… На гребне холма стояли малазанские солдаты. Его солдаты. Стояли и молча смотрели на происходящее.
«Они все это видели… Я сам навлек на себя проклятье, и теперь уже ничего не вернешь и не переиграешь. Можно произносить какие угодно слова, объясняя и оправдывая содеянное, но они так и останутся всего лишь словами. Можно твердить о преступлениях, вдохновительницами которых были эти ведьмы. Но я действовал сейчас не как воин, а как убийца. Я сражался не с вооруженными противниками, а лишал жизни слабых, полубезумных женщин, так и не вышедших из ступора».
Скворец посмотрел на владыку Семени Луны. Тот ответил ему бесстрастным взглядом.
«Теперь я понимаю, какую ношу ты несешь на своих плечах, Рейк. И несешь давно. Мне она придавила душу только сейчас, а ты живешь с этим грузом многие сотни лет. Такова твоя плата за Драгнипур».
— Тебе не следовало вмешиваться, друг мой, — тихо сказал тисте анди. — Конечно, я бы мог настоять, но мне не хотелось силой утверждать свое право. — Владыка Семени Луны улыбнулся все той же печальной улыбкой. — Когда открываешь свое сердце перед другими, это неизменно оказывается проклятием. Ты из лучших побуждений предостерегаешь их, поскольку знаешь то, чего не знают они. Однако, увы, жертвы собственного невежества не верят тебе… Наверное, мне еще давно нужно было усвоить этот урок. Как ты думаешь?