Папа (для) моей дочери
Шрифт:
– Дань собираем!
– Какую дань? – переспрашиваю я, не мигая глядя на бабулю.
– За шесть лет!
Я вытаращенными глазами смотрю на ба, не понимая, шутит она или говорит серьёзно. От неё можно ожидать и того, и другого.
– Ира, что ты прям как маленькая! Никто ничего собирать не будет, – выговаривает мне мама. – Что он Жене сказал? – спрашивает она совершенно серьёзно.
– Фторирование нужно.
– Кто Женю поведёт?
– Могу я сходить, – тут же предлагает свою помощь ба.
–
– Ну сама, значит, сама! – вдруг легко сдаётся бабуля.
С трудом запихиваю в себя половинку порции и сбегаю из кухни. Не нравится мне быть жертвой бабулиных шуточек! Пусть другую мишень себе ищет!
Проходя мимо гостиной, которая служит маме её комнатой, замечаю на журнальном столике шикарный букет розовых роз, шумно вздыхаю и заставляю себя идти в свою комнату.
Женька сидит на полу и пытается завязать Лиу бант. Получается плохо, точнее, совсем не получается.
– Давай помогу, – предлагаю ей.
Женя вздыхает, но помочь разрешает. Обычно она всё старается делать сама. Будет пыхтеть до тех пор, пока не получится. Сажусь с ней рядом, беру её ручки в свои и направляю.
– Всё, теперь затягивай.
Женя уже сама поправляет бант.
– Мам, Лиу, правда, красивая? – спрашивает дочка.
– Очень.
Я не лукавлю, игрушка в самом деле очень красивая. Уж сколько я пересмотрела этих единорогов, но такую ни разу не видела, потому что сразу бы купила, несмотря на все ворчания бабули.
Усмехнулась про себя, вспомнив про «дань за шесть лет».
– Мам, ты Лиу улыбаешься?
– Ага, – соглашаюсь, хотя Лиу здесь ни при чём. Прижимаю к себе дочь. – Ты есть пойдёшь?
– Не-а, я не хочу. А баба киселёк сварила?
– Не знаю, вроде нет.
– А кому она обещала его сварить, чтобы от неё отстали?
Вот что за бабуля?! Ляпнет что-нибудь, а ты потом выкручивайся, как хочешь.
– Это бабушка просто так сказала, но я могу попросить её сварить.
– Я сама! – подпрыгивает с места моя егоза. – А ты пока посиди с Лиу, – просит Женя, вручая мне свою игрушку. – Баба всё равно с ней не пустит, – недовольно замечает она и выскакивает из комнаты, оставляя меня сидеть на полу вместе с её единорогом.
Поправляю Лиу бантик и ловлю себя на том, что непонятно чему улыбаюсь. Бабуля неправа: я не запуталась – я просто устала.
– Мам! Тебе тётя Олеся звонит! – Женя приносит мне телефон (на экране высвечено Олесино фото) и снова убегает.
– Да, Олесь? – принимаю вызов.
– Ну, как всё прошло? – интересуется подруга.
– Ты о чём?
– Ерёмина, ты дурочку-то не включай! – хмыкает Малевская.
Леся не Женя – её не проведёшь! И я рассказываю подруге всё, а потом жду, пока Малевская просмеётся.
– Ир, а это, кстати, неплохая идея!
– Какая? – переспрашиваю я.
– Познакомить Клима с бабой Розой! – выдаёт Малевская.
– Ты с ума сошла?! Ты хоть
– Прекрасно представляю! Это же баба Роза! Её проверочные тесты не всем по зубам!
Согласна с Лесей: Вадим его так и не прошёл.
– Нет уж! Спасибо! Не надо мне такого счастья.
– Что, жалеешь? – не унимается Леська.
– Кого?
– Клима, конечно!
– Вот ещё! Чего его жалеть? – бурчу я.
– А я бы посмотрела, как он будет выкручиваться, – произносит, хмыкая, подруга.
– Тебе надо – ты и смотри, а я не горю таким желанием, – фыркаю я.
И это правда. Клима и так в последнее время слишком много. Смотрю на Лиу, сажаю её на Женину кровать и поднимаюсь сама. Немного отдохнула и надо работать.
Я так и не нашла второго фотографа. После Стеллы не хотелось ещё раз так глупо попасть, поэтому я никого не пускала за свой компьютер. Пришлось взять администратора, но она отвечала только за запись клиентов, тогда как снимать и обрабатывать фотографии мне приходилось самой.
Сергей оказался прав: шумиха стихла, клиенты были, потихоньку стали приходить новые, но пока не появится второй фотограф, о расширении и речи быть не может. Мне чертовски не хватало Киры! Всё-таки организация – это не моё. В салоне я только успевала вести съёмки, которые сократила по времени до минимума, от выездных пока пришлось отказаться совсем, а на обработку снимков времени не хватало, иначе мне пришлось бы в салоне жить. Поэтому дома у меня просто начиналась вторая смена, которая иногда заканчивалась далеко за полночь.
Вот и сейчас я засиделась допоздна. Женька уже давно спала в обнимку с Лиу. Счастливая! Тяну спину и зеваю. Надо как-то ограничить ночные посиделки, иначе надолго меня не хватит. Поправляю Жене одеяло, в которое она завернула игрушку, а про себя не подумала. Сейчас в комнате тепло, но к утру станет прохладно, поэтому я стаскиваю одеяло с игрушки и накрываю дочь.
Телефон мигает непрочитанными сообщениями, но я не успеваю их просмотреть: глаза слипаются, и я засыпаю, кажется, даже не успев коснуться подушки.
Что-то щекочет лицо. Пытаюсь убрать и натыкаюсь на рог Лиу. Женя перелезла ночью ко мне, притащив с собой единорога. Хочу отодвинуть игрушку, но дочка лишь сильнее прижимается к ней.
Будильник ещё не звенел, но я, благодаря Лиу, проснулась. Пододвинула дочь, чтобы она не упала, и пошла умываться. Сегодня суббота – мой ребёнок может нежиться сколько захочет, а мне такое счастье пока не светит.
За завтраком проверяю входящие сообщения – шесть от Вадима, их я пропускаю (почему-то Леськины слова не дают покоя), и одно от Алины, моего администратора. Я просила Алину скидывать мне записи на день заранее. Сегодня их всего две, и можно поехать чуть позже, но хватает и другого, что требует моего внимания, поэтому в салоне я появляюсь как обычно, к восьми часам, хотя работу мы начинаем с десяти.