Папа, купи мне принца!
Шрифт:
– Хватит, мадам, — сказал он наконец, — достаточно. Вы заигрываетесь.
Она сделала несколько шагов вперед, оказавшись рядом с ним. Рука ее легла ему на плечо, и он вздрогнул от прикосновения, будто она положила ему на плечо не руку, а глыбу льда.
– Доминик, — голос ее звучал очень тихо, — приданое твоей жены с трудом покроет все долги и ремонт замка. А твой наследник должен получить процветающее имение, красивый замок, Рембрандта и хороший счет в банке. Постарайся.
–
Она молчала. Было слышно, как потрескивает огонь в камине, блики от которого ложились яркими всполохами на его лицо. Она снова залюбовалась им. Потом ее рука сжала его плечо, стараясь причинить боль.
– Нет, Доминик, не выйдет. Твоей сестре всего тринадцать лет. Подумай о ее судьбе, если всем миру станет известно...
Он резко обернулся. Глаза его вспыхнули.
– Не смей трогать Камиллу!
– Я и не буду ее трогать. Она останется бесприданницей с испорченной репутацией, и вряд ли ей и твоей мачехе найдется место в замке. Ее счастье можешь создать только ты, восстановив то, что сам же и разрушил.
На губах ее была улыбка. Улыбка победителя.
Доминик снова отвернулся. Он долго молчал, глядя в огонь. Мадам опустила руку и отошла к столу, взяла за тонкую ножку его бокал, поднесла ему, сделав книксен.
– Доминик, не расстраивайся. Ты просто восстановишь то, что было. И можешь спокойно порадовать наследника своим безвременным уходом. Ты ведь этого хочешь?
Он снова не ответил, но бокал взял.
– Спокойной ночи, Доминик.
Она ушла, тихо прикрыв за собою дверь.
Доминик некоторое время смотрел ей в след, а потом размахнулся и кинул бокал в огонь.
...
Жизнь Мирабеллы, герцогини де Сен-Савиньон, вскоре вошла в привычное русло. Только теперь она, ее отец и ее сестра были зваными гостями в доме миссис Гарнер, а так же в доме мэра и многих других сливок местного общества, что раньше предпочитали не замечать ее. Аманда блистала на балах и музыкальных вечерах, а Мирабелла отправлялась в салоны, где мужчины за бокалом вина заключали самые выгодные сделки. Мирабеллу приняли в мужском кругу, как свою, и она даже пристрастилась к курению, чтобы казаться мужчинам ближе по духу. Состояние ее росло, и Мирабелла могла бы назвать себя вполне счастливой, если бы не доставала каждый вечер вырезки из газет с портретами красивого молодого человека. Фотографию же, где они вышагивали босиком по улице Нью-Йорка, она повесила у себя в спальне.
Вскоре после его отъезда пришло письмо. Доминик писал о своем путешествии на борту лайнера, о том, что погода все время
Успех Аманды в свете был ошеломляющим. Молодые люди будто впервые увидели ее, и теперь ее бальная карточка была заполнена задолго до начала бала, и за право танцевать с ней молодые люди готовы были биться ни на жизнь, а на смерть. Мирабелла не скупилась на наряды для сестры, и платья Аманды были так же восхитительны, как и она сама. Вскоре в особняк Винсенов потянулись ухажеры. Они присылали Аманде цветы, отправляли к ней с визитом маменек и сестер, приходили сами с коробками конфет. Они пили с Мирабеллой и Амандой чай, беседовали о погоде и скачках, катали ее в открытом автомобиле, или приглашали в парк. Мирабелла не уставала поздравлять себя с правильным решением.
Вскоре ухажеры осмелели и теперь они следовали в кабинет отца, где говорили с ним несколько минут, и выходили грустные и печальные. Отец, ожидая поездки дочери в Париж, отказывал всем женихам. Аманда не возражала, только пожимала плечами и победно улыбалась. И только один раз она попыталась перечить отцу.
В этот день они пили чай с мистером Артуром Уйэном, сыном владельца башмачной фабрики. Юноша был миловиден и учтив, но Мирабелла всегда имела против него предубеждение. Светловолосый, высокий и худой, с вьющимися волосами и большими голубыми глазами, он нравился женщинам, и Мирабелла видела его в обществе то одной, то другой красавицы. Уэйнов не принимали за их плебейское происхождение, а сам Арутур вел весьма распущенный образ жизни. До Мирабеллы доходили слухи о его гулянках, проигрышах и дебошах, а в последнее время он постоянно попадал в переделки. То газеты писали о погоне за его автомобилем каких-то людей, то о драках в кабаке, то мистер Уйэн-младший ввязывался в сомнительные предприятия.
К удивлению Мирабеллы Артур шепнул что-то Аманде и отправился в кабинет отца.
— Неужели он тоже хочет попытать счастья? — удивилась Мирабелла, — неужели это ничтожество может думать, что отец отдаст ему тебя и твое приданое, чтобы он проиграл его в вист?
Аманда вспыхнула.
— Артур не ничтожество! — воскликнула она, — и почему бы ему не спросить отца, ведь он ничем не хуже остальных.
Мирабелла поджала губы.
— Надеюсь, у нашего отца есть голова на плечах. Я бы ни за что не позволила ему крутиться вокруг тебя. Тем более, не отдала бы тебя за него замуж.
— Но ты всегда говорила, что я могу выбирать мужа себе по сердцу, ведь ты теперь герцогиня, и я могу составить свое счастье, — парировала Аманда, и Мирабелла удивилась ее пылу, — и если бы я вдруг влюбилась в Уэйна или подобного ему, неужели ты не позволила бы мне стать его женой?
Вопрос застал Мирабеллу врасплох. Она заметалась, не зная, что ответить, и оглянулась на дверь, за которой отец и Артур Уэйн вели беседу о судьбе Аманды.