Паранойя. Почему он?
Шрифт:
Ах, вот за что мы так переживаем! – скалюсь про себя, хотя, конечно же, понимаю Ваньку. Но как же меня тошнит! У этой ситуации настолько мерзкий душок, что хочется зажать нос и бежать подальше.
Однако метаться уже поздно. Я по уши в дерьме и не могу позволить, чтобы в близком окружении моей подруги была такая двуличная тварь. Да и Ванёк без меня однозначно не справиться. Он – спортсмен, и привык переть напролом, без компромиссов и интриг. А здесь именно они и нужны. Так что вспоминаем уроки Жанны Борисовны и вперед.
Как ни странно, осеняет меня
Илья…
От одной мысли о нем, внутри что-то начинает неприятно поднывать, как больной зуб на сладкий чай. Обрушив на меня свои чувства и прошлое, Терехин отрезал все пути назад. Как бы не хотелось, а уже не получиться сделать вид, что ничего не было, и разойтись по сторонам. Ванька прав, тусовка одна, без альтернатив, и нам с Ильей каждый раз придется пересекаться. Можно, конечно, играть в дружбу, но я все равно буду чувствовать его боль, а я своей наполнена до отказа и чужую просто не потяну. Знаю, все в корне неправильно. Илья заслуживает гораздо большего, чем быть моей таблеткой от отчаянья и депрессии. Но ведь со временем я переболею, и вполне возможно, что у нас что-то получится.
Такие переговоры я вела сама с собой, пока Ванька не спросил, будут ли у меня какие-то предложения или я так – чисто для вида корчила из себя розу среди лопухов.
Можно было, конечно, возмутиться такой постановкой вопроса, но меня она повеселила.
– Ну, почему же для вида? Я и есть роза, а ты реально лопух, раз до сих пор не понял, что надо не из тусовки ее вышвырнуть, а слегка подпортить репутацию и поставить Ольку в такое положение, чтобы общаться было неудобно, - назидательно замечаю я, на что Ванька скептически приподнимает бровь.
– Звучит, как фееричный бред.
– Ну, еще бы такому лопушку не звучало, – дразню я его.
– Давай уже пояснительную бригаду, тоже мне роза, - ничуть не обидевшись, закатывает он глаза.
– Все просто, Вань: мне нужно, чтобы недели через две с телефона Шумилиной было отправлено несколько провокационных сообщений Илье. Текст я подготовлю, с Ильей договорюсь.
– И? – нахмурившись, не догоняет Молодых.
– Господи, да с тобой одной пояснительной бригадой не обойдешься!
– не могу не съязвить и тяжело вздохнув, поясняю. – Илья –мой парень…
– Твой парень? С каких это пор? – снова скептически задранная бровь.
– Вот с этих самых! – рявкаю раздраженно. Уж очень неловко становиться, особенно, когда Молодых насмешливо тянет:
– А-а… то-то я и думаю, чего ты здесь торчишь, вместо того, чтобы трахаться до радужных искр перед глазами.
– Не лезь, куда тебя не просят!
– Ладно, не кипишуй, не буду, - снисходительно посмеиваясь, поднимает он руки в примирительном жесте.
– Продолжай.
Ох, ты ж, бл*дь, спасибо! Разрешил! – возмущаюсь про себя, но поскольку не хочу тратить время на бессмысленные препирательства, сразу перехожу к делу.
– Я покажу эти смс-ки Оле, поплачу, попереживаю, естественно, это
– А если он будет не в твою пользу? Все –таки они с первого класса дружат.
– Нет, Ваня. Такая нечистоплотность вызывает отторжение, это запустит процесс. А дальше… Дальше мне нужны девочки, которые от Шумилиной не особо в восторге. Надо будет через них пустить пару слухов, что она Олю обсуждала за ее спиной. Ничего серьезного, но, как ни крути, неприятно. Слух там, слух тут, и через месяц Оля будет только здороваться с этой сукой, - закончив, не могу удержаться от злорадной улыбочки. Мне нравится план: такой же гадкий, как эта тварь Шумилина. И нет, мне совершенно не стыдно, и меня не коробит. Пусть получает то, что заслужила.
– Да уж… вот вы бабы – змеи! – задумчиво подводит Ванька итог. – А с виду по тебе и не скажешь, такая пай-девочка.
Я усмехаюсь.
Ага, она самая. Если бы ты только знал, какие демоны раздирают эту пай-девочку, наверняка перестал бы мыслить шаблонами.
Обсудив детали и договорившись быть на связи, мы идем в наш лагерь. На выходе из леса встречаем Илью. Он сидит у потухшего костра и что-то увлеченно пишет в своем блокноте. Заметив нас, удивленно косится на Молодых.
– Все нормально? – сканирует меня напряженным взглядом.
– Да. Ваньке вот тоже не спалось, поболтали немного, - объясняюсь, чтобы не было пустых домыслов. И устало улыбнувшись, протягиваю Терёхину руку.
– Пойдем спать?
Он, будто не веря, медленно кивает, и махнув Ваньке на прощание, ведет меня к нашей палатке.
Раздеваемся и укладываемся мы в тишине. Я изрядно продрогла, сидя возле реки, и сколько не стараюсь, не могу согреться, меня трясет. Илья, по-джентельменски расположившийся в другом спальнике, через несколько минут не выдерживает мое клацанье зубами и без церемоний перебирается ко мне.
– Так теплее? – прижав меня спиной к своей груди, щекочет он теплым дыханием основание шеи. Я киваю. Пусть его объятия не такие монументальные и всеобъемлющие, как у Долгова. Пусть в них не возникает чувства, будто весь мир у этого парня на одной стороне, а ты - маленькая, беззащитная девочка, – на другой, но они действительно теплые и мне в них очень уютно.
– Смогла привести мысли в порядок? – спрашивает Илья чуть позже, когда я, отогревшись, начинаю засыпать.
– Угу, - отзываюсь сонно.
– Что решила насчет нас? – продолжает он пытать меня, словно вьетнамец американского летчика. {1}
Мне не хочется отвечать, и не только потому что я уже на полпути в царство Морфея, просто страшно изменить многоточие на вполне себе конкретный знак, не будучи уверенной, что это не ошибка. Но, тяжело вздохнув, я все же делаю над собой усилие.
– Решила попробовать, если, конечно, ты согласен не торопиться.
– Все будет, как ты хочешь, зай, просто дай нам шанс, - обещает он проникновенным шепотом и нежно скользит губами вниз по линии шеи. По телу рассыпаются колкие мурашки. Мне щекотно, и это слегка бодрит.