Пария
Шрифт:
Я ничего не сказал. Предложение в её словах читалось ясно, вот только принимать его мне не хотелось.
– Брюер стал весёлым, а ты – охереть каким несчастным, – осторожным шёпотом настаивала Тория. – С тех самых пор, как мы встретили эту ведьму.
– Участие в резне легко может изменить человека, – произнёс я, хотя и знал причины своей молчаливости в последние пару дней. Все свободные часы я проводил над страницами книги Ведьмы в Мешке, не нашёл ничего понятного, но всё равно не мог отвести от неё глаз. Что-то в элегантных изгибах текста и множестве
– У нас по-прежнему есть план? – наседала Тория, наклонившись над разделявшим нас трупом. Её лицо казалось суровым и напряжённым. – Я говорила серьёзно: в следующей битве я сражаться не буду.
– Я знаю, – ответил я. – И да, у нас всё ещё есть план, но по нему мы должны оставаться солдатами, по крайней мере какое-то время. – Я немного подумал, а потом достал из кошелька соверен и бросил ей. – Вот тебе плата, если это успокоит твои тревоги.
Её лицо сосредоточенно сморщилось, она посмотрела на монету, а потом на меня.
– Она купит несколько месяцев, не больше. Элвин, у нас с тобой быстро заканчивается верёвка.
На языке у меня уже вертелись всё новые умиротворяющие слова, но тут, к счастью, наше внимание отвлёк громкий скандал дальше по берегу. Поднявшись, я увидел, как Уилхем наносит сильный удар в грудь жилистому солдату по имени Тайлер. На хмуром лице аристократа смешались гнев и скорбь.
– Отвали от него, грязная шавка! – прорычал он. Тайлер, намного более слабый, сначала сжался от страха, а потом воспрял духом, когда к нему подбежали несколько товарищей и помогли ему подняться из грязи.
– Нет у тебя прав руки распускать! – крикнул в ответ Тайлер, и его помощники одобрительно загалдели. – Нихуя ты теперь не лорд!
– Брось, – одёрнула меня Тория, когда я направился вперёд. – Пара тумаков этому павлину не повредит.
– Вряд ли дело закончится тумаками, – ответил я. – А я не затем вытаскивал его с поля, чтобы смотреть, как он умирает.
Пока я подходил, Тайлер со своими дружками двинулись вперёд, и он взялся за кинжал, а остальные сжали кулаки. Моё подчёркнуто весёлое приветствие заставило их остановиться, но не отступить.
– Так что тут стряслось?
Тайлер злобно зыркнул на меня, а остальные вели себя осторожнее. Меня довольно часто видели в обществе капитана, и это говорило о том, что я пользуюсь некоторой благосклонностью, хотя никакой реальной власти это не давало.
– Писарь, отвали, – прошипел Тайлер, но голос приглушил и глаза отвернул. Видимо, он знал, из какого я теста, а я знал, из какого он. Как и я, он присягнул роте в Каллинторе, но я лишь смутно помнил его лицо, а это значило, что он из тех, кто любит держаться в тени.
Я молча смотрел на него секунду-другую, видя, как он не хочет смотреть мне в глаза, а потом повернулся к Уилхему. Аристократ стоял без оружия, но к бою был готов и поднял кулаки, явно зная, как ими пользоваться. Позади него на берегу лежало тело крупного мужчины. Приглядевшись, я увидел блеск доспехов, хотя и покрытых грязью. Значит
– Сэр Элдурм, – пробормотал я. «Значит, он всё-таки нашёл славу, но не награду».
Я должен был почувствовать облегчение. Одним врагом за спиной меньше. Одной петлёй, ожидающей моей шеи, меньше. А вместо этого я мог думать лишь о часах, проведённых с ним в его покоях, о времени, когда я составлял письма женщине, которая не могла или не стала бы любить его так, как он того желал. И даже хотя Гулатт проткнул бы меня в мгновение ока, я чувствовал, что он заслуживал лучшего конца, чем утонуть посреди бунтовщиков в конце уже выигранной битвы.
Оглянувшись через плечо, я уставился на Тайлера взглядом, который и он и я отлично знали: обещание последнего предупреждения.
– Съебись, – холодно и отчётливо сказал я ему. Он бросил взгляд на своих сторонников, но их прежняя агрессия уже испарилась, уступив место желанию отыскать чего полегче среди других трупов. Тайлер осмелился ещё раз кисло зыркнуть на меня и ушёл прочь.
– Капитан сказала, что вы были друзьями, – сказал я Уилхему, когда тот повернулся к телу Гулатта. – Вы трое, в молодости.
Уилхем ничего не ответил, только сухо кивнул, снова уставившись на бледное, заляпанное грязью лицо мёртвого рыцаря.
– Ладно, – сказал я, взял Гулатта под руки, стиснул зубы и вытащил его из воды. – Давайте за ним присмотрим.
Это случилось на другой день пополудни. Эвадина собрала роту, чтобы все послушали её поминальную молитву по мёртвым. Всего мы наполнили четыре братских могилы, сложив в них восемьсот сорок три трупа. Всех пересчитали, и я своей рукой внёс каждого в ротные журналы. Поименованы среди них были лишь редкие аристократы и пара десятков воинов, знакомых сержанту Суэйну и другим просящим. Большинство же положили в землю без каких-либо записей, помимо номера в журнале, который мало кто когда-нибудь увидит.
О сэре Элдурме Гулатте я записал, как и подобает, что он героически погиб в последней атаке. А потом его положили к остальным, в полном доспехе, и руки в латных перчатках скрестили на навершии меча, лежавшего на груди. Уилхем в лепёшку разбился, отчищая и полируя каждый кусочек доспехов мёртвого друга, и весьма резко отреагировал на предположение Тории, что за его меч толковый покупатель отдаст немалую цену. А я счёл примечательным, что мы не нашли среди мёртвых ни следа сержанта Лебаса или кого-либо из воинов Гулатта. Если они пережили битву, то их лояльность, по всей видимости, завершилась с кончиной их лорда. Я решил, что они уже уехали в поисках нового нанимателя, или же направляются обратно в Рудники, чтобы умолять нового владельца вернуть их на прежние должности.