Пария

Райан Энтони

– Отвали, лживый ослиный хуесос, – рявкнула она, выдёргивая свою руку из моей.

– Тебе хватит трезвости послушать? – спросил я. – Или мне окунуть тебя в лошадиное корыто?

Она насупилась, и на её лице отражались внутренние дебаты: ударить меня или прокричать ещё ругательств?

– Где твоя ведьма? – спросила она, озираясь. – Съеблась и бросила тебя?

– Да. – Это простое подтверждение маскировало глубокое сожаление. Исчезновение Ведьмы в Мешке из дома лорда обмена не заметил никто, и всё же она определённо покинула этот порт. Накидка и ранец, оставленные под присмотром Брюера, тоже исчезли, а часовые на воротах не

видели никаких необычайно прекрасных светловолосых женщин.

Тория лишь для вида постаралась скрыть триумфальную ухмылку.

– А капитан?

– Полностью выздоровела и ещё решительнее, чем прежде, настроена на мученичество.

Ухмылка Тории сменилась усталой гримасой.

– То есть, надо полагать, ты снова захочешь маршировать подле неё, пока тебя не прибьют?

Я подошёл ближе и заговорил тихо:

– То есть, пришло время нам с тобой уёбывать отсюда. У тебя сохранился тот соверен?

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ

– Беррин Юрест? – Капитан Дин Фауд в широкой улыбке оскалил впечатляюще белую стену зубов. Хотя тёмная кожа выдавала в нём чужеземца, по-альбермайнски он говорил, растягивая гласные, как жители южного побережья, и вдобавок чересчур экспрессивно выражал эмоции обветренным бородатым лицом.

– А она ничего так, – отметил он, и его брови изогнулись от вожделения и от приятного воспоминания. – Свободная духом, и к тому же щедрая, особенно если есть книжки в подарок. Как там она?

– Горюет из-за потери библиотеки, – сказал я. – Последнее, что я видел.

– А-а, да. – Уголки рта Дина Фауда печально опустились. – Я слышал о том, что творится на севере. Знаешь, для торговли это всегда беда – война и всё такое. А аскарлийцы со своими налогами ещё жёстче вас, хотя и утверждают, будто любят свободу. Попомни мои слова, не скоро ещё я свою дорогушу приведу в окрестности Ольверсаля.

«Дорогушей», как я понял по нашему короткому знакомству, он называл свой корабль, который назывался «Морская Ворона», и оттенок досок и парусов соответствовал этому названию. Судя по узкому корпусу и обильному такелажу, корабль явно строили с прицелом на скорость. А его цвет – по уверениям капитана, натуральный оттенок специально выведенного дуба, из которого был сделан корпус – тоже отлично подходил для корабля, занятого контрабандной торговлей.

– Но, – добавил Дин Фауд и от его вычурного подмигивания я усомнился, что он, практикуясь в подобной манерности, когда-либо смотрелся в зеркало, – вам-то, голубки, не туда надо, а?

– Нихуя мы не голубки, – сказала ему Тория.

– Значит… – Дин Фауд попытался изобразить раздумье, и его брови стали похожи на скрутившихся змей, – брат и сестра?

– Не важно, кто мы, – сказал я. – Важно то, куда мы хотим отправиться, и есть ли у нас на это деньги. Или я ошибаюсь?

Дин Фауд немного откинулся на скрипнувшем стуле, изучая нас таким безучастным взглядом, что было ясно: он нас тщательно оценивает. Наш поход по разнообразным и многочисленным тавернам, окружавшим фаринсальские доки, принёс несколько возможностей, но все капитаны оказались чрезмерно любознательны. Случайно услышав имя Дина Фауда, мы пришли в этот сумрачный дворец рома на одной из узеньких улочек. Многочисленные суровые взгляды, и руки, потянувшиеся к ножам, как только мы вошли, убедили нас, что мы попали в нужное место.

– Вы молоды, – высказал наблюдение Дин Фауд, и я заметил,

что его акцент сменился на нечто более точное и менее знакомое. – Но уже знаете, как себя вести в дыре вроде этой, а? Руки всё время возле оружия. Сидите спинами к стене. Она осматривает комнату, а ты следишь за дверью, и вряд ли сам это замечаешь.

– Это проблема? – спросил я.

– Все проблемы можно решить за правильную цену. – Он наклонился вперёд, по-прежнему изучая нас, и на лице почти не отражалось никаких эмоций. – Но ты прав, на самом деле нам надо обсудить лишь два вопроса: куда и сколько? Как ты понимаешь, ответ на второй очень сильно зависит от ответа на первый.

Я обменялся с Торией кратким взглядом, получив в ответ короткий кивок. У нас обоих хватало опыта общения с такими, как Дин Фауд. Тут всегда оставалась возможность предательства, но обычно такие стараются придерживаться условий сделки.

– За Кроншельд, – произнёс я. – К Железному Лабиринту.

Его лицо дёрнулось, и я решил, что это он старается не показывать сомнение.

– Там сильные течения и много зазубренных скал, – сказал он. – Я видел, как там проваливались корабли, и зрелище это не из приятных. Риск отразится на цене. – Он погрузился в молчание. Не спрашивать, зачем нам туда надо, было, разумеется, последним испытанием в этой операции, и он его прошёл.

Соверен Тории мерзко скрежетнул, когда она положила его на стол и протащила до кружки Дина Фауда.

– Только за то, чтобы доставить нас туда, – сказала она.

Капитан секунду смотрел на монету, а потом взял её. Он не стал оскорблять нас, пробуя её на зуб, но поднял на свет, лившийся из окна.

– Из времён, когда на троне сидел последний Артин, – сказал он, снова обнажая зубы. – Милая вещичка, вдвое дороже соверена с головой короля Томаса. – Он щелчком отправил закружившуюся монету обратно Тории, которая выхватила её из воздуха. – Не достаточно. – Вернулся южный говор Дина Фауда, вместе с любовью к преувеличенной эмоциональности – его брови тут же изогнулись крутой дугой. – И, раз уж вам больше нечего предложить… – Он начал подниматься со стула, – … желаю вам, дорогая молодёжь, всего хорошего.

– Будет больше, – сказал я, и убедительности в моём голосе хватило, чтобы он помедлил. Я заговорил тише, зная в этом заведении нас могут подслушивать: – Но только когда доберёмся до места назначения. Считай соверен авансом перед будущими поступлениями.

– Они должны быть внушительными, – предупредил капитан. – Железный Лабиринт далековато от моего маршрута, поскольку мне очень уж хочется плыть к южным торговым путям, а то в этих северных странах нынче неспокойно. И мне нужно думать о команде, о свободных мужчинах и женщинах, которые принесли клятву перед моей мачтой в ожидании достойного вознаграждения. Я не могу подвергать их такому риску, полагаясь только на слово двух дезертиров из роты Ковенанта. Без обид.

Мы с Торией снова переглянулись. Считав моё намерение, она предупреждающе выпучила глаза, но я не видел других вариантов.

– Моему слову можешь не верить, – сказал я. – А как насчёт слова Беррин?

Дин Фауд пожал плечами.

– Приятель, её здесь нет, так что поручиться она не сможет. Ты, может, и вовсе её никогда не видел, а просто состряпал байку из слухов.

– Я с ней встречался. Она показала мне библиотеку. А тебе показывала?

Он наклонил голову, и на его губах появилась менее преувеличенная улыбка.