Пария
Шрифт:
– Наше соглашение… – начал тюремщик, но умолк, а его голос надломился, и мне стало ясно, что эту женщину он боится почти так же сильно, как и меня. – Мне обещали…
– Ты получил обещанное. – Женщина подошла ещё ближе, заставив меня выгнуть шею, чтобы вглядываться в чёрную пустоту её капюшона. – И, – добавила она, – если хочешь и дальше вести дела в этом герцогстве, то заткни свой языческий рот, пока я не разрешу тебе говорить.
С моих губ слетел тихий смешок – внешняя сладость и внутренняя сталь всегда были её отличительной чертой.
– Мои комплименты твоему голосу, – сказал я ей. – Долго тренировалась?
– Когда-то я была актрисой, – напомнила она. – Голос –
Она присела передо мной на корточки и подняла руки, чтобы откинуть капюшон, продемонстрировав алые отполированные ногти. Улыбка Лорайн оказалась куда теплее, чем я ожидал, но не вызывала никакого чувства уверенности. Если по отношению к цепарю я чувствовал лишь ненависть и ярость, то Лорайн без труда добавляла в эту ещё смесь и страх.
– Ты выглядишь… неплохо, – попробовал я. – Благородство тебе идёт.
Её улыбка немного померкла.
– И всегда шло, – сказала она. – А ты… – она протянула руку с длинными ногтями и потрепала волосы у меня на лбу, мягкими кончиками пальцев провела по коже, – …изменился, Элвин. – Её пальцы прошлись по моему лицу, коснулись старых и новых шрамов, приласкали неровность на носу. – Прошу прощения за это.
От приступа гнева я отдёрнул голову и зарычал, брызгая слюной:
– Нахуй мне твоя жалость!
Лорайн скривилась, убрала руку и глубоко вздохнула.
– Вижу, тебе есть, что рассказать. Или это та самая байка, которой ты потчуешь себя все эти годы? Сказ о Великой Предательнице Лорайн. Вероломная шлюха, которая продала Декина Скарла и вдобавок сделалась герцогиней.
– Не только Декина, – напомнил я.
– Да. – Она снова скривилась, глаза затуманились печалью, которая либо была настоящей, либо свидетельствовала об её актёрских навыках. – Ты знал, что остались только мы? Только мы. Все остальные погибли. До недавних пор из нашей легендарной банды дышал ещё только Эрчел. Я слышала о том, что случилось с ним в Каллинторе. Выглядит слегка чрезмерным, но, видимо, к такому приводит жизнь на Рудниках.
– И не только. – Бурление в животе и усиливающееся биение сердца предупреждали меня, что страх во мне уже пересиливает гнев. Я заставил себя встретиться с Лорайн взглядом, надеясь, что ненависть его сдержит, но даже ненависть сейчас была непостоянной. Я хотел, чтобы Лорайн надо мной насмехалась. Хотел, чтобы она мучила меня смехом довольного победителя. Так всё должно было закончиться. Но я видел перед собой очень грустную женщину, которую сжигает огромное сожаление.
Лорайн подвинулась, сложила накидку и села на неё рядом со мной, пристально вглядываясь мне в глаза.
– Ты думал когда-нибудь о том, как сильно тебе повезло в детстве? – спросила она. – Оказался в лесу без еды и крова и был спасён самим Королём Разбойников. Какое удобное совпадение, а, Элвин?
Я отвёл взгляд, ничего не сказав, и по-прежнему пытался разбудить ненависть, без особого успеха.
– У Декина было соглашение с бордельмейстером, – продолжала Лорайн. – Кормить лучших шлюшьих щенков и оставлять их в лесу, когда они вырастут достаточно, чтобы приносить пользу – а ты принёс ему немало пользы, а? Других ублюдков он всего лишь использовал, как инструменты, и выбрасывал, когда нужда пропадала, но не тебя. С тобой он видел шанс поиграть в отца. Иногда ему нравилось воображать, что ты и правда от его чресл, так много от себя он в тебе видел. Он часто посещал этот бордель, так что такое возможно. Лично я сомневаюсь. Ты вырос большим, но не таким большим, как он. А ещё, думаю, ты намного умнее него, и ты не безумен, каким стал он. – Она придвинулась, и её тон стал очень настойчивым: – А в конце
– Я знаю, – проскрежетал я, пытаясь приблизить к ней своё лицо, – что в итоге его голова оказалась на пике из-за тебя. Я знаю, что Герта получила арбалетный болт в грудь, а Юстана, Йелка и всех остальных зарезали, из-за тебя. Я знаю, что мне пришлось перерезать глотку Конюху… – Запнувшись, я замолчал и отвернулся. В эту игру о возмездии я играл уже долгие годы, а когда столкнулся с поражением, эта перспектива показалась мне утомительной и, несмотря на усиливающийся ужас, странно приятной. В конце концов, только один из нас мог победить.
– Просто сделай уже, – простонал я. – Если только ты не пришла заболтать меня до смерти. На самом деле я предпочитаю нож твоему языку.
– Раньше ты так не думал. – Услышав улыбку в её голосе, я поднял глаза и увидел, что она смеётся, и в её глазах снова светилась теплота. – Я скучала по тебе, Элвин. И по остальным тоже… ну, по многим. – Она помолчала, наклонив голову, и её лицо стало совершенно серьёзным. – Что сказал тебе Эрчел, перед тем, как ты отрезал ему яйца?
Я пожал плечами, а точнее попробовал, связанный цепью.
– Какая разница?
– Удовлетвори моё любопытство. Я теперь герцогиня, и хоть немного любезности кажется уместным.
Я снова усмехнулся, коротко и горько, но всё же усмехнулся.
– Это было уже после того, как он потерял свои яйца, – ответил я. – И на самом деле обрезание сделала другая рука, поэтому ему оставалось совсем немного. Он рассказал про клад Лаклана, и про обещания, которые ты давала ему и его родне. Рассказал, что ты их всех тоже порешила.
– Клад Лаклана. – Голос Лорайн стал задумчивым. – Любимое безумие Декина. Он действительно думал, что найдёт его, представляешь? Раскопает секрет из тех сказок, которые он собирал. Предполагалось, что под Серыми Утёсами на Шейвинском побережье вырыта огромная пещера, и там расположен древний покинутый город из дней до Бича. Лаклан неизвестно как на него наткнулся и стал хранить там свои знаменитые сокровища. Пару лет назад я заставила своего любимого мужа отправить экспедицию, чтобы отыскать этот город под землёй. Они вернулись ни с чем. Ни пещеры, ни города, ни сокровищ. Такой же призрак, порождённый разумом Декина, как и его мечты сделаться герцогом. А что касается резни – я с радостью признаюсь, что убрала из этого мира вредоносную родню Эрчела, но Декин и остальные не моих рук дело. Боюсь, Элвин, всё это время ты гонялся не за той лисой.
Она снова протянула ко мне руку, схватила меня за подбородок и повернула лицо к себе. Она спокойно смотрела мне в глаза и говорила твёрдо, желая, чтобы я услышал её правду.
– Мельница была планом Тодмана, – сказала она. – Я бы и не подумала, что он на такое способен, но оказалось, что большую часть ума он скрывал за маской грубияна. Я подозревала, что он что-то затевает, ещё когда мы отправились на Леффолдскую поляну – слишком часто отсутствовал без объяснений, слишком много совал нос, куда не надо. Я решила, что он просто хотел свалить с частью добычи, а может даже сдать нас шерифу – если и так, то всё равно уже было слишком поздно, и не хватило бы времени остановить наш поход на замок Дабос и не дать Декину вырезать двор герцога. Но та сложная западня, которую он расставил, требовала многих недель подготовки и весьма хитрого ума. Тодман, наверное, отправился в роту Короны сразу после того, как старый герцог лишился головы, заключил сделку и вернулся в лагерь, пока никто не заметил. Эрчелу, конечно, он сказал, что это была моя идея, а мелкий крысёныш сказал своим родным. Той ночью на Мельнице…