Париж
Шрифт:
– Как видите, мы вернулись к ковроткачеству, которым занимались еще во времена Людовика Четырнадцатого, – сказал он и показал молодому Шарлю де Синю, где расположены станки. – Некоторые из этих зданий были построены в семнадцатом веке. Сначала они были установлены на маленькой речке Бьевр, которая впадает в Сену около острова Сите. Это нужно было, чтобы при необходимости воспользоваться силой воды. А вы знаете, что еще здесь производили?
– В какой-то период вы изготавливали мебель, – сказал Роланд.
– Да, месье,
– Фабрика так и работала все это время безостановочно? – спросил юный Шарль де Синь.
– Почти. Как вы, может быть, знаете, войны короля-солнца стоили так дорого, что раз или два у него заканчивались деньги. Нам пришлось ненадолго закрыться в самом конце семнадцатого века, потом, после революции, еще примерно на десятилетие. А потом, к несчастью, в дни Коммуны, в тысяча восемьсот семьдесят первом году, коммунары сожгли часть мануфактуры, и из-за этого некоторые виды работ на время остановились.
Было ясно, что управляющий не испытывает теплых чувств к коммунарам. Он глянул на де Синя, очевидно полагая, что аристократ также выразит свою неприязнь к ним. Однако Роланд ничего не сказал.
Посещение мануфактуры всем понравилось. Когда они покинули ее, время уже близилось к обеду, и Роланд спросил, не хочет ли Мари подкрепиться.
– А что, если мы зайдем в бистро? – предложила она.
Четырнадцатилетний Шарль де Синь был симпатичным застенчивым подростком, очень походившим на отца. Его манеры отличались любезностью, которой можно было научиться только у аристократа и офицера вроде Роланда де Синя.
А еще ей показалось, что он абсолютно здоров и готов вернуться к учебе. Однако в облике его отца все еще видны были следы тревожных недель. Он похудел. Мари охватила по-матерински острая жалость к нему и желание как следует накормить.
– Вы ведь возьмете бифштекс, как и я? – спросила она, хотя сама предпочла бы салат.
И когда он доел мясо, она убедила его заказать клубничный пирог со взбитыми сливками. Юного Шарля, разумеется, не нужно было уговаривать поесть.
Они ели не торопясь, беседуя обо всем и ни о чем конкретно, но не забывая расспросить Шарля о том, что ему понравилось на Мануфактуре гобеленов, и всячески вовлекать его в застольную беседу.
Когда взрослые приступили к кофе, Роланд спросил, не будет ли Мари возражать, если он закурит сигару. К ее большому удивлению, вместо элегантной зажигалки он вытащил из кармана странный предмет, сделанный из гильзы.
– Я всегда ношу ее с собой, – сказал с улыбкой виконт. – Она приносит мне удачу.
Вот тогда Шарль задал свой вопрос:
– Тот человек с мануфактуры сказал, что коммунары сожгли часть зданий. Это случилось не так давно. Как вы думаете, может ли что-то такое случиться
Мари и Роланд переглянулись.
– Да, – ответил мальчику отец.
– Не знаю, слышал ли ты об этом, Шарль, – сказала Мари, – но на прошлых выходных видный деятель коммунистической России Зиновьев написал письмо одному из лидеров британских лейбористов. В нем он призывал объединить усилия по подготовке мировой революции. Вот чего они хотят. – Она твердо сжала губы. – Вся Европа переполошилась. Через два дня в Британии начнутся выборы, и это письмо может вернуть консерваторов к власти.
– В сегодняшней газете пишут, что Зиновьев назвал письмо фальшивкой, – добавил Роланд.
– Ничего другого он и не мог сказать.
– Это верно.
– А у нас в стране много людей, которые хотят, чтобы во Франции тоже произошла коммунистическая революция, как в России? – спросил Шарль.
– Конечно, – кивнул Роланд. – Если это случится, то нас обоих убьют, сынок. Боюсь, и мадам Фокс тоже.
– Ты знаешь таких людей, отец?
– Да, я знаю таких людей. – Роланд взял самодельную зажигалку и повертел ее в руках с задумчивым видом. – И их предостаточно.
– В школе говорят, что за революционным движением стоят евреи, – продолжал расспросы Шарль. – Вы считаете, это правда?
– Не кто иной, как сам великий лорд Керзон, министр иностранных дел Британии, только что произнес речь о письме Зиновьева, – сказала Мари. – В этой речи он напоминает нам, что среди большевистских руководителей много евреев. То есть лорд Керзон, похоже, видит связь. – Она развела руками. – Должно быть, он более осведомлен, чем мы. У меня есть знакомый, он еврей, но я уверена, что он не революционер.
Мари не ожидала, что виконт захочет продолжить тему.
– Сам Ленин, разумеется, вовсе не еврей. Более того, с формальной точки зрения он является русским дворянином. К изумлению слушателей, он произносил свои революционные речи интеллигентным и аристократическим языком. – Ирония этого факта заставила Роланда улыбнуться. – Но ты должен быть очень осмотрителен, мой сын. Скорее всего, твои школьные друзья говорят так, потому что слышали о знаменитых «Протоколах сионских мудрецов» – документе, в котором описывается план евреев по захвату власти над всем миром. Но Протоколы – мистификация. Теперь мы точно это знаем.
– Однако многие все еще верят, что этот документ подлинный, особенно американцы, – вставила Мари.
– Да, мадам. Но частично это объясняется тем, что в Протоколы верит Генри Форд, производитель автомобилей, и убеждает весь свет, что они настоящие. Но все равно никаких Протоколов не было. – Роланд сделал паузу. – К этому вопросу у меня особое отношение, потому что, как вы можете припомнить, мадам, в молодости я сам был убежден в вине Дрейфуса. Я считал его предателем только потому, что он был евреем.