Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека
Шрифт:
«А может, это менты, – вдруг осенило его, – и я у них вроде наживки? Вроде червячка на крючке: вдруг какая рыба клюнет. Может, все же позвонить капитану, прояснить, спросить напрямик: “Ваши ребята? Я их вычислил, грубо работают». И что тогда? Наверняка кто-то сливает информацию налево. Нет, нужно валить из этого города – чем быстрее, тем лучше».
Включив комп, он вышел в скайп; тут же поползла информация, кто его домогался, кому он нужен. В основном по редакционным делам, а также вопли, что он давно не заглядывал в соцсети.
Отец
– Ты смотрел на часы?
– Прости, отец, что-то я и вправду запамятовал…
– Что-то случилось? – отец потер переносицу. – Или так, поболтать? Молодец, конечно, что вспомнил.
Этот чуть ироничный тон отца по отношению к нему всегда выводил Илью из равновесия, но тут он стиснул зубы: сам виноват. И сразу же внутренний голос саркастически заметил: «Давно ты не был таким самокритичным, обычно виноваты другие».
Отец поморщился.
– Раз уж разбудил, потерпи чуток: я себе кофейку сварю. Ты, надеюсь, не против? Помнишь, как когда – то: ты у себя крепкий чай с лимоном, а я у себя кофе? Лады?
– Лады.
Пока отец делал себе кофе, к компу подошел Вагон. Здоровенный сибирский кот получил свое прозвище потому, что с малолетства доставлял кучу проблем и забот. Мало того, что он хулиганил и пакостил, так еще и болел и частенько смывался из квартиры по своим мужским делам. После этого он появлялся весь покалеченный, но по его важному виду было понятно, что это победитель, а не побежденный.
Поначалу Вагон носил кличку Кузя, на которую почти не реагировал. Кто-то из отцовских друзей пошутил, что с Кузей отец возится как с писаной торбой и тот доставляет ему проблем вагон и маленькую тележку. Кот, до этого слушавший гостя вполне мирно, вдруг бросился на него и довольно сильно укусил за руку. Так и приклеилась кличка – Вагон и маленькая тележка. Маленькая тележка куда-то укатилась, а Вагон остался. С течением времени он стал толстым котярой со свирепой физиономией, которого боялись все коты в округе. Был он любопытен и разговорчив. Мурлыкал, ежели кто-то с ним начинал вежливо разговаривать. Не любил фамильярности, но гладить себя позволял. Впрочем, до тех пор, пока ему это нравилось. Вот он и впрыгнув на стол, заглянул в комп.
– Привет, Вагон! – Илья улыбнулся. Кот в ответ мурлыкнул. – Ага, тоже пришел наши мужские разговоры послушать?
Появился отец с дымящейся чашкой кофе.
– Ну, выкладывай, что у тебя за проблемы?
Когда Илья описывал все события последних дней, у отца лицо мрачнело всё больше и больше. Кофе так и стоял нетронутый. Отец не перебивал сына, только иногда сжимал в пальцах карандаш так, что он вскорости, не вынеся издевательства, переломился пополам.
Закончив свое повествование, Илья вздохнул с видимым облегчением и потер виски: голова разболелась в одночасье.
– Если всё, что ты мне рассказал, правда, эпизод с аварией ну никак не тянет на два трупа.
Илья покачал головой.
– Очень скверная история… Пока они развернутся… – Отец наконец отпил уже остывший кофе. – Ты не под подпиской?
Илья отрицательно мотнул головой:
– Формально нет.
– Наверное, тебе лучше приехать ко мне во Владивосток. Я с матерью поговорю. Вот стариков надо бы тоже отправить, от греха подальше, – размышлял он вслух. – Потом посмотрел на него изучающее. – Скажи, ты мне точно всё рассказал?
– Как на духу.
Отец помолчал.
– Вот что, давай… Я подумаю… Утро вечера мудренее.
– Да! – хлопнул себя по лбу Илья. – У меня другой телефон, тот я заблокировал. На всякий случай.
– Вот это правильно. – Отец аккуратно записал новый номер. – Ладно, – он улыбнулся, но улыбка получилась вымученной… – Не переживай. Не бывает, конечно, безвыходных ситуаций. Помнишь, как я тебя учил? Если препятствие нельзя обойти, его надо постараться перепрыгнуть.
– Слушай, батя, ты прости меня за то, что…
– Давай кисель попьем позже! – оборвал он жестко. – Завтра я тебя наберу, – и отключился.
Илья сидел перед выключенным компьютером с закрытыми глазами, головная боль не проходила. Не раздеваясь, он улегся в постель. И тут до него дошло: первый раз отец не заорал на него, не стал читать нотации и презрительно щурить глаза. Первый раз он его выслушал до конца, не перебивая, и, главное, без всяких условий собирался помочь.
Утром на пороге стояли двое в штатском; не очень церемонясь, они прошли в комнату Ильи. За их спиной стояли мать, дед и бабушка. Дед держался за сердце.
Один из пришельцев, в сером пиджаке, белоголовый как лунь, пытался успокоить всех:
– Вы же в курсе, он идет как свидетель. Ничего такого, чтобы вы волновались. Просто сделал дело с утра и целый день свободен.
В коридоре прокуратуры он столкнулся с Пистолетом и Агрономом; видно было, что их тоже подняли раненько с кровати. Они были какие-то обмякшие и совсем не гламурные.
Илью встречал тот же капитан, а в углу сидел папаша Пистолета, попыхивая трубкой. Он демонстративно отвернулся от Ильи. Капитан улыбался и листал какую-то папку.
– Пока как свидетель. Усекаешь? Пока. Ежели будешь чистосердечно, как на исповеди…
Илья кивнул головой.
– Кажется, я уже в прошлый раз всё…
– Не перебивай! – вдруг заорал капитан. – Зачем ты гонял машину Оганесяна в Москву? И главное, к кому?
Илья попытался взять себя в руки.
– Как бы вам это объяснить… Раза три или четыре Арсен просил меня поехать в столицу, показать тачку покупателям в Москве, солидным людям.
– Как это происходило? – Следак придвинулся поближе, так, что Илья ощутил, как от него несло одеколоном «Пети». – Поподробнее, паря, давай, не стесняйся.