Пассат
Шрифт:
Полковние Эдварс, бодро гулявший вечером по берегу, увидел, как шхуна Фроста лавирует между стоящими на якоре дау, остановился, поглядел ей вслед и подумал: «Интересно, что задумал на сей раз этот тип?» А десять минут спустя Маджид ибн Саид, султан Занзибара, выглянув в окно городского дворца, увидел, как паруса «Фурии» наполняются ветром и, поскольку знал кое-что о намерениях ее владельца, с улыбкой отнесся к тому, что она взяла курс на запад.
Геро тоже воспользовалась перерывом в дождях, чтобы погулять по берегу с Клейтоном и, видя, как «Фурия» отплывает, решила, что воздух стал чище. Очевидно, Клейтон разделял эту мысль, так как язвительно произнес:
— Одним источником
Но сегодня город не выглядит мерзкой дырой, подумала Геро; и хотя день-два назад согласилась бы с ним, однако теперь, глядя на подернутое рябью море, на розовый горизонт, не испытывала желания уехать. Скоро вновь зарядят дожди, может быть, уже завтра. Но сейчас небо было ясным, громада туч на востоке пламенела в лучах заката; золотисто-абрикосовое сияние окрашивало море, белый город и серые стволы кокосовых пальм казались коралловыми в нежно-аквамариновой синеве вечера.
Единственная звезда мерцала капелькой бриллиантовой росы над розово-синими вершинами далеких деревьев. По мере того, как эти краски угасали и сумерки окутывали Занзибар, в домах и на темных силуэтах больших дау зажигались огни; там, где только что сверкала; одна звезда, появилось множество огромных, спокойных, ярко блистающих. С минарета послышался голос муэдзина, высокий, чистый, с навязчивой модуляцией, чуждой и экзотичной для западного уха, подобно тому, как зеленый коралловый остров с темными рощами гвоздичных деревьев, шелестящих пальм и ароматных апельсиновых садов был чужд и экзотичен для западных глаз. Когда последние отсветы заката погасли, а паруса «Фурии» растаяли в темноте, Геро выпустила руку Клейтона и, отвернувшись от темнеющей гавани, пошла с ним обратно по темным улицам.
Жасминовое дерево перед консульством серебрилось в быстро сгущавшейся ночи, увядающие цветы его наполняли теплый воздух ароматом. Раньше Геро считала его назойливым, но в тот вечер он показался ей странно нежным и почему-то удивительно волнующим. Она остановилась, взглянула на дерево, и ей показалось, что низкие звезды запутались в его густых ветвях, и что раньше она не имела понятия о красоте.
Геро глядела на него так долго, что Клейтону надоело, и он, взяв ее за локоть, повел в дом. А на другой день опять полил дождь, он не прекратился и на третий, и на четвертый, теплые струи его сбили с дерева последние белые цветы, и оно стояло черным, уродливым на полуакре жидкой грязи.
27
Путь к Дар-эс-Саламу занял у «Фурии» две недели. Едва остров скрылся из глаз, Рори повернул на север, навстречу ветру, и лишь через несколько дней появился в Ламу, затем в Малинди и наконец в Момбасе; по пути он собрал немало интересных сведений, и многие подтверждали слух, что хаджи Исса ибн Юсуф основательно причастен к так называемым «торговым» рейсам пиратских дау из Персидского залива.
Рори давал понять, что готов платить хорошую цену за отборных невольников и даже осмотрел нескольких привезенных с юга. Им предстояло быть проданными в Аравии, если торговец, араб из Килвы, сумеет избежать встречи с многочисленными кораблями кейптаунской эскадры, патрулирующими эти воды.
Фрост получил также сведения о лейтенанте Ларриморе и «Нарциссе», Дэн в последние несколько недель задержал не меньше семи работорговых судов, конфисковал их груз, загнал дау на мелководье и освободил пленников. Большинство из них, как цинично заметил Рори, на другой же день, очевидно стали добычей других работорговцев. Но на помощь «Нарцисса» в отпугивании пиратов
В Момбасе, в доме одной персидской куртизанки, он услышал, что флот пиратских дау уже покинул залив и направляется к Занзибару через Бунда Аббас, Кишим и Сокотру, поэтому пройдет мимо Могадишо и Момбасы, а потом обогнет Пембу и, подгоняемый северо-восточным ветром, устремится на Занзибар. Пиратов можно ждать через несколько недель, тут многое зависело от погоды и торговых возможностей по пути. Через три недели — или четыре — или пять? Знали об этом лишь Аллах и владельцы дау. Но появиться они должны. Сомневаться в этом не приходилось — рабов в том году было мало из-за чумы, поразившей племена на материке и опустошившей земли. Одни говорили, что болезнь возникла на берегах Красного моря и медленно ползла к югу по караванным маршрутам работорговцев, другие считали, что зародилась она в неизведанных землях за Лунными горами и, расползаясь, уничтожила целые деревни, так что можно было ехать сто дней и находить в опустевших хижинах лишь кости и трупы, а поля уже начали вновь превращаться в джунгли.
Рори слышал, что многие работорговцы ушли от побережья с караванами в свои обычные рейсы в глубь материка и не вернулись. Что случилось с ними, никто не знал. Люди шептались, что центр Африки обезлюдел, что громадные кошки и все прочие поедатели мертвечины, объедаясь человеческой плотью, стали такими свирепыми и дерзкими, что ни пламя, ни мушкеты не могут спасти от их нападения.
— Поэтому ясно, — сказал осведомитель Рори, словоохотливый индус, торгующий слоновой костью, шкурами и пряностями, — что в этом году пираты нападут на Занзибар. Где им еще набить рабами трюмы, если правда, что боги решили наслать на негров чуму, а землю оставить львам и другим диким животным?
Такой слух есть, — кивнула персидская куртизанка. — Хотя, может, это просто байки путешественников, я не встречала никого, кто видел бы собственными глазами, каждый неизменно слышал это от кого-то другого, которому рассказывал третий.
Индус слегка улыбнулся, достал медную коробочку с бетелем, завернул шепотку толченого ореха в листок, положил в рот и сказал:
— А как же Джафар эль-Йемени? И Хамадам? И нубиец Касендо, и еще десятка два человек? Работорговцев, охотников за слоновой костью и золотом, что ушли много лун назад и не вернулись? Если это байки путешественников, где эти путешественники? Те, кто видел это собственными глазами, тоже умерли от чумы; в этом никто не сомневается! Скоро она достигнет побережья и придет в Момбасу; поэтому я вместе с семьей собираюсь пока вернуться на родину, хотя в это время года путь туда долог и неприятен, а я всегда страдаю морской болезнью. Но от нее поправляются — это не черная холера!
Женщина изменилась в лице и пробормотала заклинание. Индус вновь улыбнулся, на сей раз покровительственно, и, обратясь к Рори, сказал:
— А Занзибар — остров, поэтому болезнь туда не доберется, город богатый, рабов там много. Пираты знают, что если все негры в Африке перемрут, на Занзибаре они смогут набить рабами трюмы, а потом выгодно продать их в Аравии и Персии. Набросятся на остров, как стая саранчи, и вернутся оттуда с полным грузом.
На другой день чуть свет «Фурия» отплыла в Дар-эс-Салам. Капитан ее, для видимости осматривая строительство нового султанского дворца, осторожно навел кое-какие справки о жителях городка и наконец достиг своей цели — познакомился с почтенным и уважаемым хаджи Иссой ибн Юсуфом.