Патрис Лумумба
Шрифт:
Прямо из семинарии Жозеф отправился в деревню Нкамба, где на исходе прошлого столетия родился Симон Кимбангу — личность легендарная и таинственная. Никто не может точно назвать день его рождения: в колониальный период африканским детям не выписывали метрик. Но известно, что в молодости он прислуживал в баптистской миссии и стал потом наставником при ней. Какое-то время проработал на строительстве железной дороги Леопольдвиль — Матади. В поисках работы скитался с места на место. Положение рабочего люда он знал хорошо. Утешение от горькой жизни находил в непрестанных чтениях библии и псалтыря. Память у него была превосходная: знал наизусть все молитвы и читал их в зависимости от аудитории на киконго, лингала, французском и даже латинском. Способного юношу сделали катешистом — так называли человека, который обучал обращенных в католичество африканцев молитвам и священному писанию. Зарекомендовал себя замечательным плотником. Изготовлял кресты, стулья, столы, вырезал из дерева ложки. Вряд ли Симон предполагал, что потом эти немудреные
На фотографиях, дошедших до нас, Симон Кимбангу выглядит простодушным и жизнерадостным. Одежда его состояла из длинной юбки и рубашки с короткими рукавами. Никакой обуви он не признавал. Улыбка не сходила с его полного лица. Одаренный незаурядной физической силой, он помогал африканцам строить дома, вместе с женщинами толок в ступе кукурузу и маниоу. Нянчил чужих детей. Его хижина была открыта для всех. Нгунза, то есть пророком, он стал после болезни, когда из Матади возвратился в родную деревню. В марте 1921 года на него снизошло «божественное откровение». Он заявил, что видел и слышал самого бога, который призвал его встать с постели и пойти в народ, чтобы дать ему веру и исцелить его от всех недугов. Новый африканский пророк привлекал к себе массу сторонников. У него появились апостолы — их было двенадцать. Движение обретало силу. Новая Мекка — Нкамба — превратилась в место паломничества. К Симону Кимбангу шли африканцы со всего Конго: шли больные, прокаженные, старики и дети. Перед домиком Симона клали умерших — их приносили для воскрешения. Никому дотоле не известная Нкамба превращалась в конголезский Иерусалим со своим пророком и со своей церковью, в которой богослужение отправлял сам Кимбангу. Перед верующими он появлялся в простой одежде, без креста. Он учил, что крест из металла, тем более дорогого, не соответствует простоте религии: крест должен выражаться жестом правой руки. На шее он носил металлический ошейник с цепями.
Бельгийские власти переполошились не на шутку. Они ввели военное положение в районе Баконго, направив туда усиленные отряды солдат. Начались аресты и преследования. В Леопольдвиле, Матади и других крупных городах то и дело объявлялись пророки, последователи Симона Кимбангу. Их брали под стражу, но на другой день появлялись новые и новые приверженцы кимбангизма. Африканцы надевали цепи на шеи — они были выразительным символом порабощенного народа.
В тюрьму были заключены мать и сын Кимбангу. Преследования «апостолов» не прекращались. В сентябре 1921 года Симон Кимбангу был арестован и вывезен за пределы Нижнего Конго. Суд приговорил его к смертной казни. Брюссель дал указание: заменить смертную казнь пожизненной ссылкой. Было названо и место поселения — Катанга, провинция, где проживало наибольшее число европейцев, где «порядок» был наиболее прочным, где жандармерия была наиболее сильной и дисциплинированной. Симона Кимбангу упрятали в тюрьму, находившуюся на окраине Элизабетвиля, административной столицы катангской провинции. Там он и скончался в 1951 году.
Но физическая смерть не означает смерть духовную!
Каждый шаг Симона, каждое его слово становились достоянием молвы. Народ по-своему воспринимал учение Симона Кимбангу и, подправляя его на свой лад, придавал ему конкретный смысл. Жители Нижнего Конго видели в Симоне Кимбангу не просто христианского проповедника, а борца против бельгийского колониального владычества, конголезца, который хочет избавиться от иностранцев и намерен сам управлять своей страной.
Кимбангизм всколыхнул все Конго. Крестьяне отказывались платить налоги, не выходили на работу. Рабочие покидали фабрики, гаражи, мастерские и магазины. Дрогнули силы поддержания общественного порядка: солдатская масса в них была конголезская, а офицеры — из Бельгии. Солдаты самовольно покидали лагеря и тайком пробирались в Нкамба. Их вылавливали, наказывали, возвращали в казармы. Движение кимбангистов с особой силой охватило Нижнее Конго. Запрещенное официальными властями, оно ушло в подполье. О Кимбангу распространялись легенды. Библейские истории, жития святых приспосабливались к личности Симона Кимбангу. От Христа делался прямой переход к Симону Кимбангу. О нем слагали песни.
Что проповедовал Симон Кимбангу, чем обусловлено его появление на горизонте колониального Конго?
Чтобы пирога поплыла, нужна вода. Без воды самая хорошая пирога не сдвинется с места. Так гласит конголезская поговорка, бытующая среди рыбаков и крестьян. Учение Симона Кимбангу могло возникнуть в колониальных условиях, когда усилия Бельгии были направлены на ограбление ресурсов Конго, на физическое выматывание рабочего и крестьянского населения. Бунтарство имело религиозные истоки, что далеко не случайно. Католическая религия оказалась наиболее слабым звеном в арсенале колонизаторов потому, что она играла наиболее фальшивую роль, лавируя между местным населением и официальным Брюсселем. Миссионеры стояли ближе к простому народу, лучше знали его нужды, о чем свидетельствуют и книги, принадлежащие перу католических священников. Миссия — не полицейский участок, которого избегали конголезцы. Начальные миссионерские школы принимали крестьянских детей. Многие католические священники были учителями и врачами: к ним шли и больные. Католические сестры работали в больницах
Нижнее Конго представляет собой настоящий конгломерат вероисповеданий. К началу XX века в городах Баконго функционировали десятки миссий с разветвленной системой обслуживания, начиная от церквей и кончая столярными мастерскими. «Армия спасения», «Адвентисты седьмого дня», «Свидетели Иеговы», американские баптисты, братья доминиканцы, мусульманские секты, общество буддистов — все они стремились пустить корни, завербовать как можно большее число африканцев в свои ряды. Соперничество церквей и религий приводило к тому, что местный житель не верил ни той, ни другой, ни третьей: он все более и более убеждался в универсальности исконной веры, завещанной предками. По крайней мере она не содержала в себе учения о непротивлении злу, наоборот, она проповедовала правило «око за око, зуб за зуб», что было практическим руководством в поведении населения при иностранном господстве.
Надо отметить, что какой-то единой африканской религии не существует. Каждый клан поклонялся своему идолу: при появлении европейцев целые деревни покидали насиженные места и подавались в лес, унося с собой фетиш. Показательно, что вдоль железных и шоссейных дорог, когда они только что вводились в строй, населенных пунктов почти не было. Далеко не все, конечно, но некоторые африканские колдуны действительно примитивными, им доступными способами вдохновляли население на вооруженные выступления против колонизаторов. Колдун воспитывал полнейшее пренебрежение к пуле врага. Старик, укрывшийся в джунглях, собирал отважных воинов и внушал им, что они не люди, а львы или леопарды и что им не страшны европейцы с ружьями и пулеметами. Сквозь ничем не прикрытую косность и темноту все же пробивался огонь борьбы. Недаром бельгийские колониальные власти не переставали преследовать разного рода знахарей, и это делалось отнюдь не потому только, что тайные секты и организации «стояли на пути прогресса», как оповещалось в губернаторских циркулярах, — африканские верования и обряды беспокоили бельгийцев прежде всего своей антиколониальной направленностью.
Этот дух сопротивления присущ был и учению Симона Кимбангу. Не будь этого — миллионы африканцев не примкнули бы к нему и движение никогда бы не разрослось так сильно. Сам Симон по уровню образования был неизмеримо выше колдунов и знахарей. В одной из своих проповедей он призвал верующих к тому, чтобы они, придя домой, выкинули фетиши, а при болезнях не обращались к колдунам. Сквозь мистический покров поучений Кимбангу все же можно разглядеть политические и социальные мотивы. Он говорил, что африканец больше всего претерпел в жизни и больше нигде нет человека, который бы так жестоко притеснялся. И раз господь возложил такую тяжелую ношу на плечи африканца, то господь и воздаст ему сторицей! Отсюда вывод: скоро наступит новое царство для народа Коню, где будут уважаться свобода, справедливость и независимость. Религиозные поучения таили в себе политические моменты, которые оборачивались против бельгийского колониализма и звучали не как назидательно-религиозная догма, а злободневно, призывно. «Африка — неграм!» — не уставал призывать Кимбангу.
Африканцы полностью поддерживали своего пророка, когда он говорил о том, что они должны иметь своего бога, свою церковь, свое священное писание. До самого отсталого крестьянина доходила мысль, высказываемая многократно Симоном Кимбангу: зачем расширять посевы, зря рубить леса, если африканцы с имеющихся полей получают вполне достаточно продуктов? Не копай лишней пяди земли! И не копали, а это означало, что население бойкотировало работу на бельгийских плантациях.
Кимбангу и его ближайшие сторонники применяли гибкую тактику в отношении бельгийских властей. Далекие от революционных призывов, они тем не менее доставляли массу неприятностей Брюсселю. Когда кампания за невыплату налогов охватила все Конго, а репрессии достигли своего предела, Симон Кимбангу сделал крутой поворот, чтобы вывести народ из-под прямого удара, оградить его от тюрем и наказаний. Он выступил с проповедью: человек дороже любых денег. Откупайтесь от бельгийцев и отдавайте им все, что они просят. Оставьте при себе ваши сердца. Богатство, как и власть белых, непрочны: и то и другое исчезнет, как только восстановится справедливость.
Колониальные власти, затратив десятилетия на борьбу с кимбангизмом, убедились в невозможности уничтожить движение: временами оно шло на убыль, чтобы затем вспыхнуть с новой силой. Мощные демонстрации состоялись в Катанге, когда скончался Симон Кимбангу. Его сторонники добились выдачи тела покойника: в торжественной обстановке гроб Кимбангу был доставлен в деревню Нкамба. В процессии принимали участие десятки тысяч африканцев — преимущественно крестьян. Верующие не расходились: они ждали воскрешения пророка…