Паутина
Шрифт:
Максимилиан глазами велел ответить, чуть нахмурив брови.
– Да, - ответила, едва сглотнув тяжелый ком в горле.
На секунду мне показалось, что на том конце никто не ответит, но я ошиблась.
– Лиана, - выдохнул телефон знакомым глубоким голосом Роменского. – Лиана, я…
Перед глазами все поплыло, я стала падать, чувствуя, как перехватывает меня за талию Максимилиан, услышав, как ударился телефон о деревянную поверхность пола.
18
Зачем он звонил? Что ему было нужно?
Этот вопрос
Максимилиан легко поднял меня на руки и отнес на кровать. Его голос звучал ровно, его дыхание было размеренным – и он заставил меня синхронизироваться с ним. Вдох. Выдох. Ещё раз. Дыши. Снова. Медленно, но верно он возвращал меня к себе, к контролю над телом, над разумом.
Наталья, нахмурившись, без лишних вопросов отключила мой телефон, полностью обрывая любую возможность Роменскому снова связаться со мной. Их с Максом молчаливый взгляд говорил больше, чем любые слова. Они понимали, но не спрашивали. Дали мне возможность самой справиться с этим, не давя, не требуя объяснений.
Я успокоилась не сразу. Только когда паника окончательно улеглась, а дыхание стало ровным, Максимилиан наконец позволил себе уйти. Перед этим, не смотря на собственную усталость, он ещё раз внимательно посмотрел на меня, оценивая состояние, словно проверяя – выдержу ли я ночь одна. Я кивнула. Он ушел.
Одно мне точно показал этот звонок – я панически, почти до животного состояния боялась Роменского, сколько бы раз не убеждала себя, что не видела лица насильника, что не слышала его голос. Моя психика играла со мной, прочно связывая запах и человека. И что мне делать с этим страхом – я понятия не имела.
Чтобы хоть немного отвлечься, я украдкой начала искать информацию о Центре Максимилиана и Натальи. Впрочем, прятаться было бессмысленно – сведений о нем оказалось более чем достаточно.
Центр открылся всего восемь лет назад. Большое белое здание в престижном районе города, пусть и на его окраине, выглядело внушительно. Гугл мгновенно выдал десятки ссылок, сотни снимков – летние и зимние пейзажи, дневные и ночные виды, фасад, окруженный аккуратным садом, просторный внутренний двор.
Когда-то это место служило военным госпиталем. Потом, переданное в муниципалитет, пришло в упадок, обветшало, едва держась на грани забвения. Но после того как Владимиров выкупил его, здание получило вторую жизнь. Оно стало не просто восстановленным объектом архитектуры, а убежищем для тех, чьи раны не видны глазу. Центром психологической помощи, где лечили души.
Не солгал Макс и в том, что его Центр имел все государственные лицензии и разрешения на врачебную практику, размещённые на официальном сайте центра. Там же были и финансовые отчеты и отчеты о деятельности. А множественные ссылки
Рассматривая фотографии я не могла не улыбнуться: как территория Центра, раскинувшаяся на опушке соснового леса, так и внутренние помещения поражали чистотой и уютом. Центр предлагал не только психологическую помощь. Среди направлений значились гинекология и акушерство, что само по себе казалось необычным. В списке отделений были также альтернативная медицина, сомнология, диетология, реабилитация, неврология. Казалось, будто здесь стремились охватить человека целиком, «очистить» его, восстановить не только психику, но и тело.
Но вот что по-настоящему неприятно царапнуло меня, это то, что предоставленный мне Максимилианом прайс сильно отличался от официального предложения на сайте. Раза в три, примерно.
Закусила губу и посмотрела в окно, отлично понимая, что это был его подарок мне, потому что, если бы цена была той, которую выставляли через сайт – я не была уверенна, что потянула бы лечение мамы.
Тихо звякнул мамин телефон, заставив меня вздрогнуть всем телом. Но звонила всего лишь Лена. Досчитав до пяти, я медленно нажала значок приема.
– Лиана, ну слава богу!
– выдохнула подруга и в ее интонации я услышала едва сдерживаемые слезы. – Мы тебя потеряли! Думали ехать к тебе сегодня вечером!
Я едва не рассмеялась на ее слова. Всего четыре дня прошло с того страшного вечера…. Целых четыре дня… А они только сейчас решили приехать.
– Я жива, - ответила ровно и безэмоционально. – Не надо ко мне ездить….
– Лиана, что с твоим телефоном? Почему он отключен? Почему ты трубки не брала? Лиана… - Лена едва не плакала. – Мы с Дашкой едва с ума не сошли….
– Не сошли же, - отрубила я, хмыкнув. – Все с вами нормально, уверенна, что у Даши – даже более чем….
Лена в трубке молчала, пораженная моими словами.
– Это ты к чему сейчас?
– осторожно спросила она. – Лиана, что с тобой происходит? Я вообще не узнаю тебя….
– Да я тоже не уверенна, что знала вас, - я не хотела истекать ядом, но остановиться не могла.
– Лиана… - прошептала она. – Я приеду, и мы поговорим. Я не понимаю…. Мы звонили тебе все выходные, мы звонили на телефон твоей мамы…. Ты просто отбросила нас, отгородилась стеной.
– А что я должна была сделать, Лена? – рыкнула я на нее.
– Что? Бабушка в больнице! Мама в больнице! Я! – мое горло перехватило жесткой веревкой, - я…. у меня ангина! Я не могла говорить! Я не могла ничего сделать! Я….
— Лиана, — её голос был едва слышен. — Прости нас… Мы думали… Ты с бабушкой, с мамой… Думали, тебе не до нас… Лиана, почему тётя Клара в больнице?
— Потому что она больна, Лена! Потому что сбежала, и её едва нашли! Потому что… — я зажмурилась, вцепившись пальцами в подлокотник кресла. — Просто оставьте меня в покое. Мне больно говорить. Больно думать. Просто… Просто оставьте меня в покое, ладно?