Паутина
Шрифт:
Я дернулась как от удара, но он продолжал.
– Не могу, Лиана, пока четко не буду знать, что ты не наделаешь глупостей.
Я резко вдохнула, но слова застряли где-то в горле.
Он знал. Он видел. Не только моё физическое состояние, не только следы болезни, но и ту пустоту, что поселилась внутри.
Максимилиан смотрел на меня пристально, но не осуждающе. Он не пытался проникнуть глубже, не давил. Просто говорил, как есть.
— Несколько дней я буду занят, — его голос был ровным, уверенным, деловым. Он легко, почти лениво, опустился обратно в кресло напротив, откинулся
Я почувствовала, как внутри что-то дрогнуло, но внешне не выдала себя.
— Увидишь маму, познакомишься с моим детищем, — продолжил он, глядя мне прямо в глаза.
Я сглотнула, сжав пальцы на листах договора. Бумага шуршала под кончиками пальцев, углы чуть загнулись, но я не разжимала руку.
— А потом… потом, Лиана, примешь решение.
Максимилиан произнёс это с той же уверенностью, что и всё остальное, но в голосе прозвучала какая-то иная, почти неуловимая нотка. Не просьба, не приказ — просто ожидание. Он смотрел на меня, чуть склонив голову набок, словно изучая мою реакцию, выжидая.
Я кивнула, отвернувшись от взгляда этих умных глаз. И вдруг поняла, что вся наша встреча прошла наедине, и я не испугалась Макса.
19
К Центру я приехала несколько раньше, чем мы договаривались с Максимилианом. Почему? Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Наверное, потому что впервые за эту страшную неделю вышла из дома, да еще и одна. Макс был прав – нужно было жить дальше. Бабушка шла на поправку, через несколько дней ее ждала выписка, а Наталья стала приезжать только днем, понимая, что я могу оставаться одна на ночь.
Пусть даже это были самые жуткие ночи в моей жизни.
Онне отпускал меня.
Стоило закрыть глаза, как воспоминания накатывали, затапливая меня с головой. Боль, нежность, смешанная с ужасом, тёплое дыхание у самого уха, запах, прочно въевшийся в мою память.Онснился мне снова и снова, изматывая до предела, доводя до того, что к утру я чувствовала себя ещё более разбитой, чем накануне. Сон становился рваными обрывками в течение нескольких часов, а остальное время я просто ждала рассвета.
Вот и в пятницу вышла из дома, едва только серое октябрьское небо разрезали первые проблески солнечного света. Остановилась на пороге подъезда, вдохнула глубоко, осознанно, вбирая в лёгкие прохладный, свежий воздух осени.
На секунду мне стало страшно.
Онне убил меня,онзаботился обо мне…. Возможно, наблюдал. Возможно наблюдает и сейчас.
Дыхание сбилось, пришлось вспомнить упражнение, показанное Максом и Натальей. Восстановив дыхание, я прошла к автомобилю отца, за руль которого не садилась ни разу за эту кошмарную осень и тихонько поехала к выезду из города.
Территория Центра была даже больше, чем я предполагала. Начиналась она при въезде
Я проехала чуть дальше, мимо толстых, высоких деревьев и вырулила к знакомому по фотографиям белому зданию, теперь уже ничуть не напоминавшему старый советский госпиталь.
Перед зданием раскинулся ухоженный паркинг, где стояли машины довольно дорогих марок. Здесь не было суеты обычных городских больниц: никто не метался с папками, не спешил, не толпился у входа. Люди двигались спокойно, размеренно, кто-то выходил из машин, кто-то шёл к зданию, беседуя вполголоса.
В центре парковой зоны перед зданием я заметила небольшой фонтан – изящный, но не вычурный, его ровная вода тихо струилась по мраморным ступеням. Вдоль дорожек стояли скамейки, а рядом, под кронами деревьев, виднелись деревянные беседки, словно специально созданные для уединённых разговоров или отдыха на свежем воздухе.
Здесь не было ощущения медицинского учреждения. Всё вокруг больше напоминало дорогой загородный санаторий или частный клуб, где клиенты платят не только за лечение, но и за комфорт, за возможность побыть в спокойствии и тишине, вдали от шума и тревог внешнего мира.
Я выключила двигатель, но не спешила выходить. Несколько секунд просто сидела, вглядываясь в это место, в его атмосферу.
Когда вышла, зябко повела плечами – толстовка с капюшоном, которую я выбрала была хоть и теплой, но не спасала от осеннего ветра. И пусть день был даже солнечным, холод осени пробирался под одежду.
Никому ничего не говоря, прошла в просторный холл, подошедший скорее отелю или элитному клубу, а никак не медицинскому учреждению. Высокие потолки, светлые стены с ненавязчивыми картинами, стильная мебель в мягких бежевых тонах. Откуда-то доносился слабый запах корицы и ванили, смешанный с чем-то еле уловимым, возможно, лёгким ароматизатором, придающим помещению ощущение уюта.
Вместе со мной в холл вошли две молодые девушки, примерно моего возраста, возможно, чуть старше. Они выглядели ухоженными, уверенными в себе, одетыми в дорогие брендовые вещи — всё идеально сидело, от обуви до аксессуаров. Их лёгкий парфюм оставил за ними тонкий, едва уловимый след.
Они подошли к стойке, за которой стояла молодая женщина в стильной, отлично сидящей форме голубого цвета. Ни халатов, ни обычной медицинской униформы — только элегантность и профессионализм, которые читались в каждом её движении.
Одна из девушек негромко сказала что-то, на её лице играла лёгкая улыбка, чуть снисходительная, чуть напряжённая. Администратор мягко кивнула, ответила вежливым тоном, что-то пояснила, жестом показывая на лифт или один из коридоров.
Я ненадолго отвлеклась, делая вид, что рассматриваю одну из картин, но взгляд сотрудницы уже зацепился за мою толстовку, и мягко улыбаясь, она подошла ко мне.
– Чем могу вам помочь?
– невероятно красивая девушка, лет 27-30.
— Я… — я быстро облизала пересохшие губы, почувствовав, как внутри зарождается нелепое волнение. — Я хочу навестить Клару Львовну Романову. Она… гостья вашего Центра.