Паутина
Шрифт:
Я схватилась за голову, потому что Аркадий только что описал мне ситуацию, которая происходила перед папиной смертью. Мамины претензии, ее постоянное раздражение отцом, ее необоснованная ревность, ее навязчивые мысли о моем браке с хорошим человеком.
– Полагаю, - после тяжелого молчания продолжал Василий, - план был ровно такой же: развести твоих родителей, поставить тебя в кризисную ситуацию – ведь что бы по тебе ударило сильнее, чем распад дружной, счастливой семьи, в которой ты жила? Но тут судьба преподнесла им поистине царский подарок, Лиана. Твой отец
Я уронила голову на стол.
– Папа…. Его смерть…. Он умер…. Естественно?
– Да, - тут же ответил Василий. – Я говорил с патологоанатомом, проводившим вскрытие. Смерть твоего отца – трагическая, жестокая, но естественная. Это было трагедией для вас, но подарком для них. А еще – слом твоей мамы…. Она, голубка, твоего отца любила, не смотря на то, что обрабатывали ее не слабо. Не знаю, Лиа, на чем ее поймали…. Да это и не важно, но… увы. Чувство потери, ужас, вина, боль…. Они сломали ее, Лиана. Так бывает, увы. Ты осталась почти одна – что очень даже устраивало Владимировых. Более того, Лиа, уверен, они уже знали, что включает в себя имущество вашей семьи. И земля – это далеко не самое ценное, это даже не 1/10 твоего наследства. Ты стала очень лакомым кусочком. Невероятно лакомым.
Я не видела, как Василий продолжал говорить, не слышала, как Аркадий тихо выдохнул. В этот момент перед глазами стояла только одна картинка — папа, лежащий на столе. Его глаза, в которых уже не было жизни.
И теперь я знала, что это былоудобнокому-то.
— Лиа… — голос Игоря был близко, слишком близко.
Я зажмурилась, пытаясь унять дрожь.
— Я не могу… — голос был хриплым, чужим. Я сжала ладонями виски, вцепившись в себя, лишь бы не разлететься на осколки. — Я не…
Открыла глаза.
На экране ноутбука мелькала фотография с кладбища. Холодные серые камни, черные фигуры, венки, траурные лица. И я, стоящая у самого края могилы. А рядом – Игорь, одетый в черную куртку. Его лицо повернуто ко мне, он что-то говорит и держит надо мной зонт. Его вторая рука чуть приподнята, словно он хотел обнять, положить ее мне на плечо, но так в итоге этого и не сделал. Фотография поймала миг, миг его заботы, его неравнодушия.
– Кто это снимал? – пораженно всматриваясь в изображение, спросила я.
Все молчали.
– Тот же, - вздохнул, наконец, Игорь, - кто снимал меня и твою бабушку.
— Да, — согласился Василий, задумчиво глядя на экран. — А вот и момент, когда в поле их зрения попадает твой декан, Лиана.
Он откинулся на спинку стула, склонив голову набок, словно оценивая снимок.
— Согласись, весьма говорящая фотография. Их законная добыча, а рядом — красивый, статный мужчина, — Василий усмехнулся и бросил быстрый взгляд на Игоря. — А Игоря у нас можно в журналы снимать. Гош, прости, но тут дюже зависть берет, блин, ведь везет кому-то с внешностью!
Игорь только фыркнул, но ничего не сказал.
— Да еще и явно не ровно дышащий к жертве, — добавил Василий с многозначительной улыбкой, но взгляд
– Еще раз, Вася, и я тебе эту корзину вместе с ягодами на голову надену, - совершенно спокойно пообещала невозмутимая Катя, потирая ладонь, которой только что отвесила очередную затрещину другу.
– Молчу, молчу, злая женщина. Но самое главное – сын старого друга и ученик Льва Романова, а значит – близкий к семье человек. Ну или может стать таковым. Сумеет ли устоять перед его очарованием молодая, наивная девушка 20-ти лет? А Лиана? Устояла бы?
Меня затрясло от беззвучного, истерического смеха.
– А я и не устояла…. – руки ходили ходуном. – И сама же все и рассказала….
Игорь резко соскочил со своего места, стул с глухим стуком задел ножкой пол.
— Что? — его голос был острым, как лезвие, но я не могла больше ни остановить этот смех, ни справиться с накатившим ужасом и пониманием того, как я подставила и себя и его.
– Ну, голубка, просвети нас об обстоятельствах твоего знакомства с семьей Владимировых, - Василий постарался говорить спокойно.
Я глубоко вдохнула, стараясь подавить остатки истерики.
— Наталья звонила не мне, она звонила маме, — голос звучал глухо, будто говорил кто-то другой. — Она была единственной, кто услышал меня, кто понял мою боль. Я… Я была одна. Совсем одна.
Я рассказала. О первых звонках этой женщины. О том, как легко и естественно Наталья вошла в мою жизнь. О том, как она не просто слушала, но слышала, как подбирала слова так, что они попадали прямо в сердце. Как будто она знала меня лучше, чем я сама.
– Классика, - кивнул Василий, не осуждая и не укоряя. – У тебя, малышка, выбора не было. Наталья Владимирова – доктор психологии, стажировку проходила в Германии и США. Она расколола тебя на раз-два. Тем более твой психологический портрет был у нее на руках. А теперь про Игоря расскажи.
Я не могла вымолвить ни слова. Не могла даже голову повернуть в его сторону.
– Лиана, послушай, - впервые за долгое время в голосе Василия прорезались по-настоящему теплые нотки, - ты не единственная совершила кучу ошибок, ты не одна наворотила дел. По-настоящему ни у тебя, ни у кого другого шансов выпутаться практически не было – они профессионалы, они знали на чем играть. Если бы ты обогнула одну ловушку – за ней стояла не одна другая. Понимаешь?
– Я… это было… - мне стало трудно дышать, - Игорь говорил со мной накануне…. Вызвал к себе, и мы… мы говорили о моей подруге….