Печать Аваима. Порочное Дитя
Шрифт:
– Выкатывайся, – махнул ему трактирщик и взялся тереть и без того чистую стойку.
Тамаш расстроено отвернулся, стараясь не замечать устремленные на них насмешливые взгляды, и шагнул было к выходу, но тут вмешался Берк: он придержал лекаря и неожиданно выхватил из-за спины нож. Сталь блеснула несимметричным изгибом и причудливо завертелась, перебегая по костяшкам, словно невесомая. Трактирщик замолчал на полуслове и, забыв о собеседнике, уставился на обманчиво легкий танец. А нож ускорился, сливаясь под ловкими пальцами
Зал испуганно ахнул. Блеснул стремительный росчерк, на хозяина дохнуло ветерком, и металл тяжело воткнулся в деревянную стену – точнехонько между пузатыми бутылями. А на стойку плавно опустился реденький седоватый локон.
Зал молчал.
Берк невозмутимо подошел к стойке, перегнулся всем телом, сцапал нож, едва не опрокинув бутыли, и отошел обратно, лениво перекидывая лезвие между пальцами.
Хозяин глупо заморгал и пощупал непривычно короткий ежик над ухом.
– Может, все-таки песня? – решив не упускать момент, снова спросил Тамаш.
– Да Тьма с тобой! – ощупывая ухо, отмахнулся трактирщик. – Вон табурет, садись.
Тамаш оглянулся: в противоположном углу, почти вплотную к столам, торчал одинокий табурет. Лекарь довольно кивнул и приглашающе указал Эстер на импровизированную сцену. А дальше все прошло как в тумане: они вдвоем пели; Эстер играла; из зала летели просьбы; чьи-то нестройные голоса самозабвенно подпевали. Иногда, под напором чужого, грубоватого веселья девушка сбивалась, но под скучающим взглядом сидевшего неподалеку Берка никто не решался освистать их.
Когда же это наконец закончилось, их усадили за стол и поставили по доброй плошке наваристой мясной каши, а после выделили целый сеновал, устроенный над конюшней, куда они забрались уже в глубокой ночи. Эстер почти мгновенно провалилась в сон. А Тамаш дождался, пока орк и далла устроятся, и тихонько позвал:
– Берк?
В темноте раздался усталый вздох:
– Чего тебе не спится?
– Зачем ты помог мне?
– Не люблю говнюков.
Тамаш тихонько засмеялся.
– А откуда ты так хорошо знаешь наш язык?
– От Вигмара, – на удивление легко ответил Берк. – Мы раньше бывали в ваших краях.
– И ты поэтому отправился с нами?
– Хватит вопросов, – осадил его орк. – Горло заболит, менестрель.
Тамаш усмехнулся и довольный устроился отдыхать.
Утром они наскоро собрались и поспешили покинуть сеновал, пока кому-нибудь из ранних посетителей не взбрело в голову попросить еще песню. На мелочь, которой вчера их отблагодарили слушатели, в другом конце городка купили завтрак – теплые сдобные краюшки и крынку молока. Так, закусывая и запивая на ходу, они двинулись дальше.
Когда перекус закончился, Эстер вместе с Ксатрой отделились и тихонько продолжили начатые накануне занятия. Берк сначала с любопытством прислушивался,
Тамаш слегка сбавил шаг и поравнялся с ним.
– До чего ж ты докучливый, – фыркнул капитан.
– Сам напросился в попутчики, – поддел его Тамаш.
– Чего на этот раз?
– Я тут подумал…
– Правда?
– Ладно, не ехидничай, – отмахнулся Тамаш. – В общем, если ты и Ксатра и правда согласитесь показывать какие-то фокусы с оружием…
– Я тебе шут, что ли?
– Извини, не фокусы, но что-то из ваших воинских умений…
– И что будет?
– Ты же видишь, вчера нас не только накормили и пристроили на ночь, но и подкинули медяков, на которые мы сегодня позавтракали. Вот я и подумал, что если все из нас будут участвовать…
– Нет, – перебил его орк, – я не буду этим заниматься.
– Послушай, – решил не отступать Тамаш, – хоть вчерашний трактирщик и был «говнюк», как ты правильно выразился, но в его словах есть истина. Нас четверо. А это существенный расход для принимающего.
– И что ты хочешь, чтобы я делал?
– У тебя здорово получилось метать ножи. Я бы обговорил это с Ксатрой. Вам наверняка есть чем друг друга удивить.
– Нет, – покачал головой Берк, – я не буду ничего обсуждать с пленной.
– Берк, – теперь головой покачал лекарь, – в вашей ситуации уже не разобрать, кто кому пленный.
– Вот пусть она и разбирается, – отмахнулся Берк. – Она это устроила.
– Может, и так. Но, если ей помочь, она справится быстрее. И вы быстрее разойдетесь каждый своей дорогой.
– Чего ты от меня добиваешься? – не выдержал орк.
Тамаш вдохнул:
– Да ничего, в общем-то. Ты будешь участвовать в представлениях?
– Я подумаю, – бросил Берк и основательно замолчал.
Вскоре тракт стал отворачивать к западу, уводя путников к крупному речному городу, где урожай южного аграрного герцогства распродавался и откуда затем доставлялся во все остальные части королевства. Поэтому решено было свернуть на менее оживленные проселочные дороги, которые оказались хорошо известны лекарю.
Большие поселения теперь попадались реже, зато там, где путники останавливались на ночь, их всегда принимали радушно, не заставляя больше выпрашивать себе пропитание. Эстер вполне освоилась с лютней и в основном обходилась на выступлениях без помощи, подзывая Тамаша только, если просили что-то совсем уж необычное. Даже Берк слегка оттаял и временами сменял отстраненную суровость на отстраненное, но все-таки благодушие и изредка даже удивлял гостей своей вальяжной ловкостью на грани хвастовства. Ксатра во время стоянок в основном молчала, стесняясь своего выговора и теряясь в непривычной обстановке, но в дороге они с Эстер разговаривали все более свободно и даже сдружились.