Печать Джа. Том первый
Шрифт:
– Подымайся давай. Тебя к инспектору.
На сей раз обошлось без тычков. Стража в числе двух человек сопроводила в очередную комнатку и усадив за стол, скрылась. Я ждал минут десять, пока на пороге не появился помятый мужчина. Точнее сначала возник крепкий табачный запах, а потом появился он – Густав Колми, инспектор по особо важным поручениям. Представился и бросил стопку бумаги на стол. Железные набойки стула противно заскрипели по полу.
– Барон Дудиков?
– Он самый. Алекс Дудиков, подданный её величества королевы Астрийской.
– Астрийской…, - задумчиво пробормотал инспектор,
– И что же такое вы учудили барон? Зачем людей порезали?
– Я? Это они меня!
– Они вас? Позвольте не согласится: в гостинице три трупа, а вы здесь - живой и здоровый, и даже не одной царапины.
Я понимал, что это чистой воды провокация, что работа у дознавателя такая – вывести подозреваемого из себя, авось что и ляпнет на эмоциях. Потому медленно выдохнул и принялся рассказывать все по порядку. Как мылся в ванной, как приперся незнакомый мужик и едва не прирезал – пришлось утопить. Как следом в нумер завалился толстяк. Ну да с ним управился не в пример быстрее… После голышом спустился на первый этаж и обнаружил тело портье. Выскочил через служебный вход, по пути разжившись шмотками из прачечной. Про двух налетчиков, коих укокошили сами братья – велено было молчать, потому и не сказал. Добавил лишь концовку истории о том, как очутился во внутреннем дворике, а уже оттуда через ворота на улицу – бегом до корпуса местной стражи.
Вроде нормальным рассказ получился, толком нигде не соврал, но инспектор все равно остался недоволен. С недоверием осмотрел мое тощее тело, после чего заключил:
– Хочешь сказать, ты в одиночку справился с двумя мордоворотами?
– Мордоворотами – громко сказано. Толстяк еле-еле по лестнице поднялся, а второй просто дурным оказался: кидался с ножом, что баран на новый забор.
– Сцену преступления воссоздать сможешь?
– Сценку - это чего, сыграть что ли, - не понял я, – как в театре?
– Как в театре, - подтвердил инспектор и оказался недалек от истины.
Самоходный экипаж с золотистым гербом в виде двух перекрещенных клинков доставил до «Матушки Гусыни». Густав не стал цеплять на ноги заключенного колодки. Ограничился лишь устным внушением и парочкой крепких ребят из числа стражей.
В ранние часы народ на улицах было немного, поэтому долетели с ветерком, точнее со сквознячком: из приоткрытого окна заметно тянуло.
На крыльце гостиного двора нас встретил очередной стражник. Увидав инспектора, вытянулся по струнке, придав заспанной физиономии придурковатое выражение:
– За время вашего отсутствия никаких происшествий не зафиксировано.
Колми на это лишь махнул рукой. Вошел в широко распахнутые двери, я следом в сопровождении двух крепышей. Внутри здания стражников оказалось еще больше. Их легко было определить по примечательной форме темно-синей расцветки и золотистым нашивкам на рукаве. До чего странный герб, причем здесь клинки? Сабель я так не увидел, зато у каждого на поясном ремне имелась специальная дубинка: тонкая и вытянутая. Сразу понятно, что инструмент не из мясной лавки. Таким сподручно людские туши отбивать, дабы лишний раз не сопротивлялись при аресте.
Мы поднялись на второй этаж и зашли в номер. С ночных
– Чего застыл, давай лезь в ванну, - голос инспектора вывел из задумчивости. Рука потянулась к пуговицам сюртука.
– Эй, ты чего удумал?
– Вы же сами сказали, в ванну лезть.
– Я сказал лезть, а не принимать. Или думаешь, мы здесь собрались прелестями купающегося барона полюбоваться:
По лицам собравшихся стражников забегали улыбки – смешно им. А я ничего такого не думал. Я вообще не понимал, чего от меня хотят, поэтому забрался в ванну как был: в сапогах и одежде. Благо, воду успели спустить.
– Доблестный сержант Дорбет исполнит роль ночного визитера, твоя же задача – продемонстрировать свои таланты. Показать, каким образом смог управиться с нападавшим. Точь-в-точь, до малейших деталей.
– Точь-в-точь не получится, - я с сомнением посмотрел на ухмыляющегося верзилу. – Уж больно здоровый.
– А ты постарайся.
Я поудобнее устроился в ванне, откинулся назад и вытянул руки. Дорбет истуканом замер возле края.
– Ну, чего умолк, - послышался раздраженный голос инспектора, - подсказывай сержанту, что делать дальше.
Я с сомнением посмотрел на деревянную заготовку, сжимаемую в кулаке стражника. По всему выходило, что болванка должна изображать нож. Убить не убьет, но если попадет, будет больно.
– Мужик подошел к ванне и ударил ножом.
– Куда конкретно?
– В область груди.
– Замахом сверху или тычком от пояса?
– От пояса.
И сержант ударил – я едва увернуться успел. Одно дело скользить по дну переполненной ванны голяком, и совсем другое – на сухую, в великом не по размеру сюртуке.
Болванка с глухим звуком ударилась в стенку и пришла моя очередь. Я схватился за вытянутую руку и дернул нападавшего вниз. Получилось откровенно плохо. Тело сержанта было напряжено, как натянутая тетива лука. Он явно ожидал атаки и был готов к сопротивлению. А еще он оказался высоким и широкоплечим, так что даже закинутая на спину нога не помогла. Я попытался придушить сержанта, но тот втянул голову. Форменный китель сполз с плеч прикрыв шею, поэтому пришлось хвататься, за что придется.
Мы некоторое время возились, наполняя комнату сопением. Кажется, я завернул бедолаге ухо, потому как тот дернулся. Застонал, пытаясь выпрямиться вместе с висящем на плечах грузом. Силища в сержанте оказалось немерено, и он бы непременно это сделал, но тут не выдержала ванна. Сначала покачнулась на двух ножках, а когда Дорбет уперся ладонями, то и вовсе опрокинулась на бок. Он аж взвыл от боли, когда края тяжеленой ванны ударили по ногам. Похоже, бедолаге переломало кости, потому как подняться самостоятельно он уже не смог. Матерящегося и проклинающего всё на свете сержанта унесли на руках.