Печать Джа. Том первый

Углов Артем

Тот аж с лица спал. Щеки втянулись, а и без того большие глаза сделались круглыми от страха.

– Г-господин барон?

– Что, не ждал? А мы вернулись.

Перепуганный портье сделал шаг назад, упершись спиной в стену.

– П-почему не ждал – ждал. Мы постельное белье заменили, и воду выделили, как вы просили.

– И девкам местным за уборку номера деньгу передал. Передал, ведь так?

Служка усиленно закивал, но по бегающим глазкам стало понятно – врет прохвост. Но ничего сейчас всю деньгу вытрясем, вплоть до последней бумажки.

Я

подошел к стойке и тяжело облокотившись на край, уставился в бледное лицо портье.

– За сколько сдал меня, пёс!

– В-вы что-то путаете, господин барон.

– Сколько заплатили, чтобы ты дверь в гостевую закрыл.

– Поверьте, я не закрывал! Она сама собою захлопнулась… Старые проблемы с замком, спросите кого хотите.

– А вот сейчас поглядим.

Вишек шмыгнул в сторону, пытаясь скрыться в служебном проходе, вот только я оказался быстрее. Одним махом перелетел через стойку и схватил улепётывающего портье за шкирку.

Тот пронзительно завизжал и забился перепелом, угодившим в сети. Попытался ударить, замахал беспорядочно кулаками, но ручки у служки оказались слабыми, словно у изнеженной барышни. Оно и понятно, целыми днями за стойкой стоять.

– Не имеете права, я буду жаловаться!

– Кому? – сразу заинтересовался я. – Хозяину гостиной? Замечательно, пойдем вместе. Полагаю, ему будет интересно услышать историю об одном ушлом портье, продававшем информацию о клиентах на сторону. Как думаешь, ему понравится? Насколько сильным будет удар по репутации гостиницы, если про это прознают другие?

Вишек рванул в сторону. Пришлось вдарить не в меру прыткого портье по печени: не сильно, больше для острастки, чтобы лишний раз не дергался.

– Не надо, не бейте… пожа-алуйста.

Вишек натуральным образом зарыдал, сжавшись в комок. Хватило одного удара, чтобы сломать человека: то ли трусом оказался из последних, то ли просто никогда не били.

Я прижал безвольное тело парня к стойке и зашарил по карманам в поисках денег. Улов оказался невелик: сотня кредитов мелочью.

– Смотри сюда, пёс!
– пальцы поднесли смятые банкноты к кончику носа Вишека. – Этого недостаточно! Обеспечишь номер водой на месяц.

В горле портье забулькало.

– Не слышу!

– … да, господин.

– Что да?

– Обеспечу водой… месяц.

– Вот и ладушки.

Я похлопал паренька по мокрой от слез щеке. Тот вздрогнул всем телом и зажмурился, ожидая очередного удара. Что за слабый народ живет за океаном. Тишка, на что трус из последних, и тот бы не раскис от пары тычков. А этот… жалкое зрелище.

– Если обманешь - вернусь, - пообещал я, отпустив ворот рубахи.

Хорошая ткань идет на пошив униформы для местных служащих. И нитки крепкие… Как говорится, таскай – не хочу.

Не успел я сделать и шагу, как краем глаза заметил движение. Тонкая девичья фигурка дернулась в темном проеме и застыла, поняв, что обнаружена.

Это была одна из местных служанок, привлеченная шумом и рискнувшая высунуть не в меру любопытный носик наружу.

Большие от страха глаза уставились на меня. Надо отдать должное девчонке: та не побежала и не закричала, призывая на помощь.

Я подошел ближе и одарил служанку самой шикарной из имеющихся в арсенале улыбок. Взял узкую девичью ладонь, вложив горсть смятых банкнот.

– Это тебе за будущую службу. Я оставлю грязную одежду за порогом. К вечеру постираешь и принесешь. Поняла?

Девушка согласно кивнула.

– До двенадцати управишься? Ну вот и умничка.

Я отпустил липкую от страха ладонь и зашагал к лестнице. Губы сами собой принялись насвистывать похабную песенку про златокудрую Гвинет. Боги, до чего же хороший день, а должен стать еще лучше.

Оказавшись в нумере, первым делом разделся догола. Связал грязное тряпье кулем и выставил за дверь. Привычно проверил спину на наличие татуировки и прочих признаков аркана. Не обнаружив оных, полез в ванну, предварительно слив остатки грязной воды.

Как там подогрев включается? Кажется, красный рычажок. В воздухе щелкнуло и облегающие ванну пруты налились жаром. Боги, до чего же хорошо. Я погрузился в воду и откинулся назад, наслаждаясь теплом.

В какой-то момент снизу стало горячо. Я уже хотел выбраться наружу, чтобы не оказаться в роли курицы, угодившей в кастрюлю, но механизм вновь щелкнул и нагревательные элементы отключились. До чего же удобно. И никаких тебе ведер с кипятком, которые еще поди натаскай - нажал на рычаг и готово. Вот что значит небесная сила!

Интересно, почему Церковь столь яростно ей сопротивлялась? Ведь если задуматься, сколько добра она может принести: самоходные повозки, свет в домах и на улице, отопление в лютые морозы. Ради одного этого стоило рискнуть пойти против божественной воли. Всеотец высоко и далеко, куда ему до нужд смертных. Поди куролесит ночи напролет, пьет вино и забавляется с грудастыми прелестницами, а днем отсыпается. Если бы я был всемогущим, я бы так и поступил.

Перед глазами возник образ мужчины, облепленного нагими женскими телами. Ох, сегодня и покуражусь в борделе. Закажу сразу двух, нет – трех прелестниц. Чтобы у одной кожа была белой, как молоко, а волосы цвета спелой пшеницы. Другая непременно смуглянка с южных островов, глазами черными – черней самой ночи, а третья… А с третьей я еще не определился. Знаю только, что грудь у неё будет полная, колышущаяся от малейшего движения, которую мять – одно удовольствие

Вода нежила тело, убаюкивая ласковым теплом. Звала и манила к себе… И до того расслабился, что погрузился в нее с головой, оставив один нос торчать наружу, ну еще и руку с калечным мизинцем. Последний, зараза, воду не любил: ни горячую, ни холодную. Сразу принимался пульсировать болью.

Я долго лежал и отмокал, пока до ушей не долетел приглушенный звук. Сначала было решил, что это сердце бухает в груди, а потом промелькнула тень. Я увидел её сквозь прикрытые веки. Вынырнул наружу и замер от неожиданности.