Печать Равновесия

Санди ака Владлена

– Что? – вышел из своего ступора Калеб.

– Печать нужно вернуть на место до полуночи, потом будет поздно. А мы еще не обсудили вопрос оплаты. Это как плотина, стоит одному ручейку пробить себе путь наружу, как очень скоро хлынет целый поток. Несколько часов у них, наверное, есть.

– У нас. – постаравшись говорить так же сухо, исправила Элион.

– Имей в виду, если ты не вернешься – в Меридиане нет больше никого, кто мог бы стать новым Хранителем Созидания. Немного обидно осознавать, насколько проще заменим я сам! – Фобос улыбнулся самым краем губ, заметив, как Элион бросила на Калеба опасливый

взгляд. Не для всех озвученная Оракулом идея передачи Ключа могла оказаться столь же неприемлемой. – Да, кстати, я бы не советовал… твоему геральту участвовать в поисках Стражниц. Может, он легко обнаружит Стражницу Земли, но скорее сам завязнет в творящемся мире, чем поможет ей вернуться.

– Да с какой стати ты…

– Калеб, успокойся. Тебе все равно придется остаться, чтобы поддерживать порядок в городе и дворце – не хочу, чтобы началась паника. Вот только – девочка опять обернулась к князю. – что значит – «наверное»?

– Я не знаю точно. Никто не знает, Печать сломана впервые за историю королевства. А до Эсканора здесь и истории-то не было. Возможно, тебе следовало уточнить у Оракула, сколько времени осталось… но не думаю, что он ответил бы хоть что-то полезное.

– Почему она вообще сломалась?

– Вблизи Печати нельзя пользоваться магией, это создает резкий перепад в ту или иную сторону. Я даже Седрику запрещал там менять ипостась, толчком мог послужить малейший выброс энергии. Что уж говорить о – гм! – неком аккумуляторе магии, питающем одну пока не особо умную голову? Не понимаю только, как ты вообще там оказалась, сестричка, – неожиданно отбросил насмешливый тон князь. – я оставлял охранную руну, блокирующую перемещения к Печати. Ее и увидеть-то просто так нельзя было. Ты произносила слова? – он произнес какую-то, по всей видимости, латинскую фразу. Элион помотала головой.

– Я это и не выговорила бы без бумажки. Что это значит?

– Ну, – кажется, Фобос слегка смутился. – у меня настроение было не блеск, когда я устанавливал руну… это переводится “ненависть ко всему роду человеческому”.

========== Глава третья. Именем Света и Тьмы. Элион ==========

Кто нервничает, я?! Я не нервничаю, я психую!

Дмитрий Емец

– Ты неправильно боишься, – Фобос остановился за спиной сестры, чуть склонив голову. Элион видела только волну пепельных волос, занавесом упавшую слева, и руку на своем плече – изящную, с узким запястьем, длинными пальцами и светлой матовой кожей. Трудно поверить, что князь мог когда-то вообще держать в руках меч, не говоря уже о победе в поединке над воином из народа воинов! Отвлекшись на рассматривание перстня – то ли серебряного, то ли платинового с темно-синим камнем – девочка не сразу поняла суть слов.

– Неправильно боюсь?

– Ну да. Страх похож на паутину, пронизывающую пространство насквозь. Бестолково паникуя, ты запутываешься в этой паутине, и ее нити начинают душить. Скоро ты окончательно потеряешь представление о том, откуда исходит опасность, и начнешь бояться вообще всего, – склонившись к самому ее лицу, Фобос тихо спросил. – Все время ждешь от меня ножа в спину, верно, сестричка?

– Ну…

– И при этом второй раз уже позволила подойти со спины. Раз уж ты вообразила себя

правительницей, твой страх должен быть трезвой оценкой возможной опасности и готовностью отразить удар, а не паранойей.

– Ты видишь эту паутину, верно? Так же, как я вижу сияние надежды в человеческих душах.

– Не только вижу, – мягко развернув Элион за плечи, князь задумчиво, словно впервые видел, изучил ее лицо. Тупая скованность, угнездившаяся в мыслях за последнее время, отступила, оставив легкий ментоловый холодок. – умение воздействовать на чужой страх – прекрасный способ держать окружающих под контролем. Да и ты, в общем-то, тоже могла бы, если захочешь, усиливать или, наоборот, гасить надежду.

– Я бы никогда не… это мерзко!

Никогда? Или все-таки в прошлом, прямо после той несостоявшейся коронации именно она заставила даже самые робкие надежды и мечты горожан, пробужденные ее возвращением, разгореться так ярко, что попросту ослепить всех, разорвать и сжечь густо-густо окутавшую мир паутину страха, забыть даже про «правильный страх», необходимое чувство самосохранения, чтобы невооруженной толпой бросаться на солдат и охранников! Она сделала это? Или просто люди, так долго прожившие в своем страхе, от отчаяния просто перестали обращать внимание на опутавшие их нити, вот и рвали их?

– Только что я не дал тебе окончательно свихнуться, – отстранившись, Фобос картинно развел руками. – вернуть, как было?

Скорее всего, вопрос был риторическим, во всяком случае, дожидаться ответа князь не стал, только забрал из рук сестры змейку и направился куда-то вдоль полок со своими колдовскими принадлежностями, явно что-то там выискивая.

– Ты ему веришь? – Вилл тоже почему-то сочла должным подойти именно со спины, но Элион уже успокоилась достаточно, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности. – Ну, с чего это, скажи пожалуйста, ему нам за “спасибо” помогать?

– Он и не нам помогает. Меридиан и его мир тоже, а учитывая мои политические успехи… хотя не будем о печальном!

– Да ему что этот мир, что любой другой, особенно сейчас, когда Стражницы, как ты сама выразилась, “на скамейке запасных”!.. Вот увидишь, здесь наверняка какой-то подвох.

– Вполне возможно. Но без его помощи я обойтись не смогу, так что это не имеет значения. Ты мне самой не слишком-то доверяешь, верно? Считаешь, что мне опять в два счета заморочат мозги, – юная королева задумчиво подергала себя за одну из косичек. Судя по смущенному лицу Вилл, попала в самую точку. – Мне очень жаль, что я опять втравила вас в историю, честно.

– Брось. Последнее время у нас вроде цели жизни: втравливаться в истории, преимущественно – крайне скверные. Я не не доверяю тебе, а беспокоюсь.

– Фобос сам боится Хаоса. “Правильным” страхом, разумеется, но все равно боится. Сама подумай, эта штука – неиссякаемый источник чистой магической силы в неограниченных количествах, а князь даже не пытался его использовать. Уж в непрактичности или нерешительности его обвинить трудно.

На такую обтекаемую характеристику Вилл выразительно промолчала в том смысле, что в самомнении и развитом хватательном рефлексе Фобосу действительно не откажешь. Стражнице-то, в отличие от Элион, не пришлось осваивать хотя бы азы дипломатии (по сути – облагороженного лицемерия), поэтому она все называла своими именами.