Печать Равновесия
Шрифт:
На силу воли Корнелия не жаловалась. И, в отличие от, например, Ирмы, даже в такие темные и холодные ноябрьские утра приходила в школу вовремя, причем не бегая, как ошпаренная, с расческой в одной руке и надкушенным бутербродом – в другой, не бывало такого, чтобы она не успевала привести себя в порядок. Но встать сразу все равно не получилось. Слишком уж комфортно было лежать на мягком травяном ковре и таращиться в золотящиеся изумрудные кроны, наблюдать, как совсем рядом, почти касаясь лица, пролетают непуганые бабочки, похожие на ожившие
Остальных не было видно, хотя Корнелия смутно помнила, что не она одна провалилась в серую воронку. Все туда нырнули, Элион, кажется, пыталась ее за руку удержать, но пальцы выскользнули. Элион…
Солнечная лужайка у искрящегося озера. Две девчонки лет шести: одна золотоволосая, похожая на дорогую фарфоровую куклу, другая маленькая, с тонкими русыми косичками и огромными серыми глазищами – сидя на траве, плетут венки. Элион плетет из одних цветов, Корнелия догадалась добавлять траву и листья, ее венок получился пышнее и красивее. Огромные глаза подружки рассматривают ее с завистливым восхищением.
– Неля, ты похожа на дриаду. Может ты правда – дриада? Из Волшебного Леса?
– Вряд ли. Я даже в волшебство не верю, это ты у нас, прямо из стишка: “как эльф, украденный людьми и выросший с людьми”!
– Если бы. Я бы не отказалась жить в сказке! Все время мне кажется, что я живу… какой-то не своей жизнью. Как будто свалилась откуда-то и должна терпеть. С тобой не бывало такого?
– Настоящая жизнь не хуже и ничуть не скучнее!
– Просто ты сама не скучная. Не то, что я…
Воспоминания постепенно не то, чтобы таяли, а словно бы прозрачными становились. Неважными. Несущественными. Вроде сна, который, хотя и врезался в память, всерьез его не воспринимаешь. Всерьез был только Лес, всегда был только он, величественное спокойствие, неторопливое, но верное движение вверх, к небу и солнцу, но без отрыва от почвы, без сумасбродства. Спокойствие и благополучие, стабильность и уверенность.
“А ведь я сказала Элион неправду. Я стремилась сюда. Всю свою жизнь я неосознанно чувствовала себя частичкой далекого Волшебного Леса! Потерявшейся частичкой, словно сухой лист, унесенный ветром далеко-далеко от дерева! Все было не так остро, как у Эли, чуждой нашему миру не только душой, но и сознанием… но было!”
Корнелия повзрослела, как она считала, гораздо раньше сверстниц. А повзрослеть – означало принять правила игры того мира, в котором живешь, а не искать давным-давно потерянную сказку. Ее вполне устраивала та жизнь, те перспективы… превращение в Стражницу – в героиню достойную какого-то детского комикса! – слегка спутала карты, но довольно скоро к Корнелии вернулась уверенность. Ей просто необходима была уверенность, иначе девочка бы просто сошла с ума. Горизонты мировосприятия расширились, но гармония была восстановлена настолько, насколько это вообще
Но разве это можно сравнить с гармонией Леса?! С абсолютной Гармонией?
– Корнелия…
Девушка открыла глаза. Хрупкое состояние полусна-полуяви было нарушено.
– Тш-ш, не нужно здесь суетиться, – тихо заметила она. Имя, хорошо знакомое имя, пришло не сразу. – Элион… Почему ты здесь?
Не то, чтобы Корнелия была не рада видеть подругу. Хорошо, что с остальными тоже все в порядке, но… Элион не была частью Леса. Инородное тело. Чужая.
– Я искала тебя… Корнелия, ты не должна здесь оставаться, это место… оно пожирает твою душу!
– Моя душа всегда была частью Леса. Жаль, что ты принадлежишь другой Вехе, я бы так хотела, чтобы ты осталась здесь вместе со мной.
– Но…
– Элион, разве ты, когда нашла свой, действительно свой мир, не сочла маловажным все, что было раньше?!
– Я… у меня не было выбора!
– А выбор, с-солныш-шко, есть вс-сегда.
Как ни странно, змееподобный монстр не нарушал гармонии Леса. Корнелия даже не заметила Седрика, пока он не счел необходимым зачем-то вмешаться в разговор и с грацией льющейся ртути не выскользнул из-за деревьев. Девочки одновременно опешили.
– А этот что еще тут делает? – раздраженно скривилась Корнелия. Лес печально вздохнул над головами.
– Седрик, ты же обещал не вмешиваться! – воскликнула Элион. Подручный Фобоса широко усмехнулся и качнул головой.
– Нет, не обещал. Я сказал, что могу вообще не вмешиваться, но это вовсе не значило, что я не буду вмешиваться.
– Любишь же ты жонглировать словами! Я же просила…
– Просила? Я, должно быть, прослушал слово “пожалуйста”… Ну, солнышко, просьба предполагает варианты ответа “да” и “нет”.
– Интересно, от князя ты часто слышишь “пожалуйста”, не говоря уж о возможности ответить “нет”? Впрочем, я это недавно видела…
– Господин никогда никого и не о чем не просит. А на то, чтобы приказывать надо иметь полномочия.
– У меня их, стало быть, нет? – уточнила Элион.
– Милая, ты, может, и королева, но не моя. Мне как-нибудь выгодно выполнение твоих приказов? Или мне чем-нибудь грозит их невыполнение? Или же ты пользуешься в моих глазах авторитетом настоящего лидера? Это может показаться странной для подхалима чертой, но мне необходимо действительно уважать хозяина. А настоящих лидеров мало. Гм, не обижайся, солнышко…
– Что значит “настоящий лидер”? – неожиданно спросила Элион.
– А ты сама не понимаешь?
– Мне интересно, какой смысл ты в это вкладываешь. И почему у меня быть таким лидером, с твоей точки зрения, не выходит, не от умения же вытирать об людей ноги это зависит! И Оруби ты не просто так готов был счесть кандидатурой в новые хозяева, но только… Ни ты, ни Фобос не стали бы шутить на счет “подлизывания к новому руководству”, если бы не были абсолютно уверены, что это просто невозможно.