Пеликан
Шрифт:
— Какой красавец! — восхитился Андрей.
— Стоит больше, чем такие, как мы с тобой, зарабатывают за десять лет, — заметил Йосип. — Но он на самом деле шикарный. Смотри, какие диски. Все хромированное.
— А какие линии… Ты только взгляни на капот. Сколько там, интересно, цилиндров?
— Думаю, двенадцать. Правда, я не очень-то разбираюсь в машинах. А ты?
— Раньше я хотел стать автогонщиком, — улыбнулся Андрей. — Как Фанхио или Джеки Стюарт. Это была моя мечта. Но мне никогда в жизни не влезть в гоночный автомобиль.
Владелец «ягуара»
Заметив, что они смотрят, он поднял вверх блок сигарет.
— Здесь дешево! — улыбнулся парень и сел в машину.
Они не ответили и пошли дальше: Йосип с собакой, Андрей с велосипедом со спущенным колесом.
— Ну и придурок, — заметил Йосип, когда красный «ягуар» вывернул на дорогу, проехал мимо и исчез за поворотом у турецкой крепости.
Они некоторое время молчали. А после Йосип спросил:
— И потом ты захотел стать футболистом?
Андрей удивленно на него посмотрел:
— Откуда вы… ты знаешь?
— Видел однажды, как ты играешь. Я еще подумал: жалко, что у нас не пользуются популярностью волейбол или баскетбол. Куча преимуществ с твоим-то ростом.
— Может, и так. Но это не единственный упущенный шанс в моей жизни.
— А у кого их нет, — согласился Йосип, но про себя подумал: «Когда я был так же молод, шла война и не было вообще никаких шансов. Разве что пуля в голову. Жаль его, этого Андрея. Наверное, ему очень одиноко. Без девушки, вот и странный. Потому он так часто и играет с Катариной у меня дома. Да еще все эти журналы, которые он скупает ради картинок… Может, он и письма-то начал вскрывать, потому что больше не с кем общаться. Вполне себе версия. Но это не объясняет, почему он присваивал деньги. Для воровства нет оправдания».
— А ты занимался спортом? — внезапно спросил Андрей. Он снова казался нервным, будто, задавая личный вопрос, боролся с собой.
— Шахматами, — ответил Йосип.
— Это не совсем спорт.
— Тут ты прав. Тем более я не очень-то преуспел — постоянно забываю, как делается рокировка.
— А что такое рокировка?
— Этого я тебе объяснить не смогу, — ответил Йосип, и они оба робко засмеялись. — Еще я иногда рыбачу. Тоже не совсем спорт, конечно.
— С набережной?
— Можно и с набережной. Но у меня и лодка есть. С погружным мотором. Иногда я дома не выдерживаю.
— Из-за… жены?
— Настолько мы еще не знакомы, Андрей, чтобы я тебе об этом рассказывал.
— Прости, Йосип… я не хотел.
— Ничего.
Когда они поравнялись с турецкой крепостью, где с недавних пор вместо югославского висел хорватский флаг, Лайка вдруг начала прихрамывать и остановилась.
— Что это с ней? — заволновался Йосип, потянув поводок.
— Она так иногда делает, — объяснил Андрей, — когда у нее психические проблемы. Я купил борзую с психическими проблемами — как раз по мне.
— Может, у нее колючка в лапе или камешек?
Они вместе осмотрели лапы, но ничего не нашли.
— Посажу ее в сумку. Пойдем, Лайка.
Они
Город вдруг опустел, по камням носился мусор из «Портобелло-гриль».
— Это бора, — сказал Йосип, пока Андрей, согнувшись, пристегивал велосипед к решетке. — Давай поводок, мне нужно как-то попасть домой.
— Может, зайдешь? — крикнул Андрей через плечо. — Хотя бы проверим, что у нее в лапе. У меня есть пинцет.
— Ну открывай, — согласился Йосип. — Ветер прямо ледяной.
Обстановка была такой же, какой он ее помнил, — даже черные носки на сушилке.
— Садись, — пригласил Андрей. — Налью что-нибудь выпить.
Йосип сел на тот самый стул за кухонным столом с ламинированной столешницей, где он сидел, когда нашел в кошельке Андрея купюру в пятьдесят фунтов.
— Хорошо тут у тебя, — сказал он, чтобы прервать молчание.
— Ты ведь уже бывал здесь, да? — начал Андрей. — Когда я лежал в больнице.
— Точно, — насторожился Йосип. — Но это было давно. — И добавил: — В тот раз не было хозяина. Очень гостеприимного, как я погляжу…
— «Аберлауэр», — объявил Андрей и поставил два стакана. — Спейсайд, односолодовый. Интересно твое мнение.
Они подняли стаканы и выпили. На улице бушевал бора.
— Надеюсь, что ты хорошо привязал лодку. И что фуникулер выдержит.
— Он и не такое выдерживал. Даже немцев. Все будет хорошо. Прекрасный виски.
— Фруктовый с легким послевкусием дыма. Шестнадцать лет в вишневых бочках.
— Шестнадцать лет? Подумать только. Откуда он у тебя?
Андрей насторожился: не стоит рассказывать, что бутылку он купил в Риеке, ведь именно из Риеки Тудман получал письма шантажиста.
— Просто я настоящий ценитель, — начал он расплывчато. — А раз профессиональным спортом я больше не занимаюсь, то могу себе позволить.
Йосип ухмыльнулся и поднял стакан:
— Я тоже профессиональным спортом не занимаюсь, зато выпиваю в удовольствие.
Даже в цокольной квартире было еще светло; они съели свеклу, залежавшуюся у Андрея в холодильнике, вместе обследовали лапы Лайки и немного выпили — в течение этих часов Андрей проникался к Йосипу все большей симпатией. Тудман был спокойным и уверенным во всем, что делал. А еще Андрей все время чувствовал на себе внимательный взгляд, все его высказывания воспринимались всерьез, будто Йосип искренне надеялся на взаимопонимание. Андрей к такому не привык. Отца он никогда не видел, но воображал, что им мог быть мужчина, похожий на Йосипа.