Пепел Клааса
Шрифт:
Эти, а также другие подобные произведения, были на сей раз в центре внимания. Новое направление приобрело название «духопись».
Впоследствии Сиба не раз возражал против этого термина. Во-первых, стремление походить на изделия парфюмерной промышленности было чуждо новому искусству; во-вторых, созвучие со словом «живопись» не отвечало самой сути жанра.
Однако возражения были уже бесполезны. Газеты и журналы пестрили заголовками: «Эстетическая ценность духописи», «Выдающийся духописец» и т. д.
Через
Следует особо выделить Збигнева Лещинского и Кнута Иогансена.
Вскоре, однако, духопись начала претерпевать изменения.
Группа духописцев во главе с Игнацио де Тома устроила в салоне «Монтелимар», враждебном «Шануа», отдельную выставку, основав тем самым течение дивизионистов.
В манифесте группы говорилось: «Мы выступаем против затхлой рутины и косности ароматизма». (Под «ароматизмом» имелось в виду направление Поля Сиба.)
«Дивизионист стремится к полной гармонии путем разделения аромата на его составляющие. Разделять же — значит обеспечить себе преимущества силы аромата и гармонии посредством:
1) ароматической смеси запахов исключительно чистых, 2) разделения различных элементов (запах локальный, запах на фоне основного аромата, их взаимодействие и т. д.),
3) равновесия этих элементов и их пропорций (смотря по законам контраста, ослабления и усиления),
4) посредством выбора силы элементарного запаха, пропорционального размеру помещения.
Метод, изложенный в этих четырех параграфах, управляет запахом дивизионистов, из которых многие применяют сверх того законы более таинственные, подчиняющие себе запахи и устанавливающие гармонию и красоту порядка».
Практически метод дивизионизма выглядел следующим образом.
Работа выставлялась не в отдельной вазе, а в группе фужеров, каждый из которых, будучи наполнен соответствующей жидкостью, источал элементарный запах.
Дивизионизм долгое время не признавался официальной критикой. Многие из дивизионистов умерли в безвестности, продавая свои произведения за бесценок.
Особенно трагически сложилась судьба Рене Пио, чьи произведения так высоко ценились уже спустя какое-нибудь десятилетие. Лишь за два года до смерти, когда Пио был прикован к постели неизлечимой болезнью, началось его признание. Его работы еще тогда были приняты в лучшие музеи мира, кроме Лувра, ибо в Лувр запрещено принимать работы художника до истечения трех лет со дня его смерти. (Слово «художник», употребленное выше, рассматривается нами как широкое понятие, включающее истинных представителей всех видов искусства.)
Дивизионизм процветал более восьми лет, когда на смену ему пришло новое течение духописи.
Основатель гипер-ароматизма Фон Низер писал: «Почему
Первой программной его работой был «Ночной Мулен Руж».
Фон Низер добился в этом произведении особой остроты запаха и выразительности добавлением ничтожного количества этилизотиоцианата (этилового горчичного масла).
Выставлялся Фон Низер, как и ароматисты, в вазах: он был противником дивизионизма.
Фон Низер подчинил своему влиянию духопись почти на двенадцать лет. Среди других гипер-ароматистов следует отметить Уильяма Юрэдли («Обреченные», «Персидский ковер» и др.) и Шарля Вуйяра («Аристид Бриан», «Пуанкаре» и др.).
Когда гипер-ароматизм утратил свое первоначальное значение, ему на смену выступил нео-ароматизм. Сущность этого течения в духописи заключалась в возвращении к ароматизму Поля Сиба, правда, с некоторыми оговорками.
Выдающимся духописцем-неоароматистом являлся Эжен Лярив («Письмо из Африки» и др.).
Нео-ароматисты также выставлялись в вазах.
Однако уже тогда обнаружились тенденции появления в духописи наиболее крайнего направления, оформившегося впоследствии в так называемый контр-ароматизм.
«...Пусть мещане нюхают беспрепятственно свою ароматную водицу, которую услужливо поставляют им господа Тома и Лярив. Задача истинного духописца — показать человеку мир его жизни — мир страданий и скорби, извлечь на дневной свет тайники человеческого сознания», — писал Седжвик Ньюмен.
На очередной выставке духописцев в Биенале Ньюмен выступил с работой из хлорной извести, аммиака, сероводорода, нашатырного спирта, фосфорного ангидрида, разлитых в отдельные восемь фужеров.
Это произведение, носившее название «Фундамент», вы звало подлинную бурю. Многие встали на защиту автора, объявив «Фундамент» подлинным откровением. Другие обрушились на Ньюмена с раздраженными нападками.
Ньюмен, как в прошлом Сиба, де Тома, Лярив, имел много последователей. Вскоре даже такие отталкивающие запахи, как запах сероводорода, стали банальными и расценивались как проявление бездарности.
Катастрофа наступила через два года.
Духописец-контрароматист Жюль Мютуа выставил на очередной выставке три фужера, в которые, как полагают сознательно, был введен фосфористый водород, пахнущий обычно гнилой рыбой и сильно ядовитый.
Присутствовавшие на вернисаже, уже выходя из помещения, почувствовали себя несколько неуверенно. Ощущалось также подергивание в конечностях. Наблюдалось расширение зрачков. Через несколько дней 345 человек, посетивших вернисаж, скончались в мучениях.