Перед лицом Родины
Шрифт:
— Писатель Волков, — сказал сердито Виктор. — Из Ростова.
— А-а, — обрадованно вскричала девушка. — Писатель Волков!.. Да вы так бы и сказали сразу… А то Волков. Да мало на свете Волковых… А писатель Волков — это другое дело… Ведь это ж я и отправляла письмо Валерьяна Ильича… Сейчас, товарищ Волков, минуточку… Пойду доложу товарищу Ведерникову.
Усмехнувшись, Виктор покачал головой: «Значит, она еще и не докладывала». Через мгновение в трубке прозвенел голосок секретарши.
— Товарищ Волков, соединяю вас с Валерьяном Ильичом.
— Здравствуйте,
— Спасибо, Валерьян Ильич.
— Значит, прибыли к нам в Москву.
— Да. Конференция прозаиков проходит сейчас здесь.
— Ну что же, товарищ Волков, надо вам встретиться. Вы когда будете свободны?
— Я бываю занят днем от десяти до четырех. А вечером от семи до десяти.
— Когда уезжаете из Москвы?
— Дня через три.
— Послезавтра вечером вы не выкроите время побывать у меня?
— Постараюсь, Валерьян Ильич.
— Так вот послезавтра… Это у нас, значит, будет пятница, кажется?.. Да, пятница. Так вот в девять вечера милости прошу ко мне… Вы где остановились?
— В гостинице Балчуг.
— Номер?
— Тридцать первый.
— Хорошо, — сказал Ведерников. — Будьте у себя в номере в девять вечера в пятницу. За вами приедут… До свидания!
— До свидания!
В пятницу Виктор с восьми вечера ждал машину. Без десяти девять в дверь номера постучали.
— Войдите!
Вошел молодой парень.
— Вы товарищ Волков? — спросил он.
— Да.
— Я шофер. Приехал за вами от товарища Ведерникова.
— Я готов. Поедемте.
Валерьяну Ильичу Ведерникову было уже за пятьдесят. Плотный, чуть ниже среднего роста, краснолицый, с пышными генеральскими усами, он призводил впечатление крепкого здоровяка. Сам он уроженец Донской области. Прекрасно знал казачество и его историю. В гражданскую войну командовал крупным военным соединением во второй конной армии Миронова, с которым очень дружил.
Встретил Валерьян Ильич Виктора весьма радушно, провел его в кабинет.
— Так вот вы какой? — рассматривал он Виктора. — Вы, оказывается, совсем молодой… А я-то думал, что вы такой это грузный, плечистый, с бородой и лампасами… Ха-ха!.. Шурочка! — крикнул он в дверь.
Вошла молодая женщина лет тридцати, миловидная, с ласковыми выразительными синими глазами.
— Шурочка, — сказал Ведерников, смеясь. — Вот он какой красавец-то, этот писатель Волков. Никак на волка не похож… Знакомьтесь. Это моя супруга, Александра Кондратьевна, замечательная хозяйка и скверная певица… Ну-ну, Шурочка, чур не обижаться. Я же шучу… Она ведь артистка у меня, — пояснил он.
— Очень приятно, — певуче сказала Александра Кондратьевна, крепко пожимая руку Виктора. — Вам, наверно, уже говорил муж, какое чудесное впечатление на нас произвела ваша книга… Мне очень понравилась…
— Ну ладно, Шурочка, — сказал Ведерников. — Мы об этом еще поговорим…
— Георгиевич.
— Ага, Виктор Георгиевич… Курите?.. Вот папиросы.
Виктор закурил.
Валерьян Ильич прикрыл дверь и подсел на диван к Виктору.
— Ваш роман, Виктор Георгиевич, — сказал он тихо и таинственно, читал Сталин… Да-да, читал и расхвалил… Только это между нами… Я не хочу, чтобы это вышло от меня. Об этом, конечно, будет скоро известно всем… Как-то мне довелось пойти к Сталину с докладом. У Сталина в это время сидел Кувшинов. Сталин держал в руках какую-то книжку… «Вот, говорит, книжка так книжка. Не читали?» — спросил он у меня и у Кувшинова. Посмотрел я книжку. «Казачья новь» Волкова. «Нет, не читал, говорю Иосиф Виссарионович». Кувшинов тоже сказал, что не читал. «Жаль, что не читали, — говорит Сталин. — Я считаю, что этот роман молодого писателя Волкова заслуживает внимания. Хороший роман, полезный и нужный». Стыдновато мне стало после такого разговора, послал я разыскать вашу книжку. Прочитал ее, и, действительно, книга замечательная…
Вошла Александра Кондратьевна.
— К вам можно?
— Конечно, — ответил Ведерников. — Секретов у нас от тебя нет никаких…
— Пойдемте в столовую, — сказала хозяйка. — Ужин подан.
Оба встали с дивана и пошли в столовую.
X
О высокой оценке, высказанной Сталиным по поводу Викторова романа, сразу же стало известно всей литературной Москве. В этом отношении Ведерников был прав. Виктору посыпались предложения от разных московских издательств заключить с ним договора на переиздание первой и издание второй книги романа, над которой он еще работал.
Все это, конечно, было приятно и соблазнительно, но по совету Яновского Виктор воздерживался от заключения таких договоров. Он пока заключил только договор с издательством «Товарищество писателей» на издание в одном томе двух книг романа «Казачья новь» и по настойчивой просьбе редактора толстого литературно-художественного ежемесячника «Зарево октября» Курганова на опубликование в этом журнале своей второй книги.
Всюду, в какое бы издательство, редакцию журнала или газеты Москвы ни приходил Виктор, его встречали с подчеркнутой любезностью и радушием. Везде его просили сотрудничать.
Другие на месте Виктора, как это часто и случается, стали зазнаваться, вообразили бы себя гениями. Но Виктору слава не кружила головы. Он оставался таким же, каким был и прежде.
…Однажды, будучи в Москве, Виктор зашел в Союз писателей. В вестибюле его встретил Словский, который в то время возглавлял Союз.
— Здорово, Виктор, — сказал он. — А ты мне, брат, очень нужен… Даже телеграмму тебе послал, чтобы приехал в Москву. На днях я был в ЦК, разговор о тебе там был…
— По какому же поводу?