Пересмешник. Всегда такой был
Шрифт:
— Хорошо, а что с твоим телефоном, позволь спросить?
— Я не знаю, а что с ним?
— Он отключён! Знаешь, этот город вовсе не безопасный, а ты просто пропала. У меня достаточно седых волос, не добавляй мне их, хорошо?
— Что со мной?..
— Да всё, что угодно! К тому же, мне совсем не нравится сидеть в машине и ждать тебя, я бы свозил тебя в магазин, — открывая дверь небольшого подъезда.
— У меня, вообще-то, может быть своя жизнь, Вадим!
— Прости, я запамятовал просто, что ты у нас феминистично настроенная, самостоятельная гражданка, тащи
— А знаешь что, готовь сам себе ужин, раз такой нервный. В этом пакете, между прочим, продукты для тебя. Как вообще можно столько есть? А? Я могу питаться одной мандаринкой в день! Это ты на ночь ешь мясо! За которым мне и пришлось заехать в магазин!
— Дай ключ, мандаринка, — смеясь.
На мгновение Али остановилась. «Дай ключ», «неси сама», «такой нервный».
— Вадь, мы ругаемся, прямо сейчас?
— Что-то типа, — разбирая пакет, — тебя что-то смущает?
— Эм…
— Брось, Лина. Люди только и делают, что ругаются, это не мешает им жить долго и счастливо… Обычно главное — найти равновесие, компромисс.
— У меня есть запасной ключ, возьми его себе, чтобы не ждать меня… это компромисс?
— Я был уверен, что ты никогда не дашь мне его, спасибо… только компромисс, это: «Вадька, свози меня в магазин, а лучше сам привези продукты, чтобы прокормить свой зад».
— И мой тогда уж, не забудь мандаринку, — смеясь.
Той же ночью, после ужина и «Рыбка прости, но что-то мне спать хочется больше всего остального», пытаясь заснуть, Али выстраивала план, просчитывала неучтённые ею обстоятельства, суть этого плана она изложила Вадиму утром выходного дня.
— У меня есть небольшие сбережения, и я думаю, мне нужна машина. Я посмотрела на вторичном рынке, есть интересные предложения.
— И какая машина тебя интересует?
Али называет несколько моделей, оптимально подходящих под её требования — небольшие, манёвренные и малолитражные.
— Лина, у Лады самокат был безопасней.
— Послушай, все эти машины прошли аккредитацию, значит вполне безопасны. К тому же, я не могу позволить себе машину дороже, если только продать бабушки дом, что неразумно, — Али промолчала, что сняла с продажи дом бабушки, чтобы иметь пути отступления в случае, если не сложится с Вадимом или с работой. Она уже знала, что переезд — дело не одного дня, поэтому ей необходим запасной аэродром, всегда нужно иметь план про запас.
— У меня есть деньги, вообще-то, рыбка.
— Так ты собираешься помогать мне с покупкой машины, той, что я выберу, на мои средства? Или мне попросить кого-то с работы?
— Попроси, и я его уволю.
— Трудовое законодательство…
— Я срал на трудовое законодательство, я сам себе законодательство, давай вернёмся к автомобилю.
— Давай, вот объявления… не знаю, я никогда так не покупала, может, лучше салон?
— Значит, ты хочешь сэкономить?
— Ну да…
— Тогда уж лучше рынок.
Вадим долго ходил вокруг выбранного Али автомобиля, прилично скинув цену, найдя массу недостатков, которых, очевидно, не было, но и покупателей тоже было немного, так что продавец
— Послушай, эта штука… на батарейках… это не автомобиль. Это катафалк, какой-то, ты действительно хочешь, чтобы я тебе позволил это купить?
— Я действительно думаю, что я куплю это, вне зависимости от твоего позволения, Вадим!
— Охренеть! Лина, я не знаю… давай я тебе кредит дам? А? Через бухгалтерию… только купи себе нормальную машину.
— Отвали. Эта — нормальная. Ты же сказал, что она не битая, её проверили на угоны… что в ней ненормального?
— Это швейная машинка, потому что!
— Это автомобиль. Есть колеса, руль и двигатель.
Алёшка с Веткой уже три часа путешествовали по земному шару, сидя на двух стульях, по очереди крутя воображаемый руль, который самым чудесным образом передавался из одной детской ладошки в другую. Они ехали по прериям, когда из окна услышали:
— Пигалицы, а потише можно ехать? Тут некоторые спать пытаются.
— Нечего шляться ночами, а то всё хороводишься где-то, а у нас тут жираф, — парировала Ветка.
— Слышь, я сейчас задницу надеру этому жирафу!
— Мы уедем, бе-бе-бе, — кричала Ветка, пока Алёшка замерла на своём сиденье, со страхом наблюдая, как рядом с жирафом появился Вадька, с взлохмаченными кудрями на голове, со злыми пересмешками, и остановился прямо перед капотом их прекрасного автомобиля. Он протянул руку, сделал «чик-чик» и показав ключ, произнёс.
— Всё, я забрал ключи от зажигания, пигалицы, а без него машина не ездит. Там, за домом, есть ковёр-самолёт, на жирафа интересней смотреть сверху.
Это была прекрасная идея — смотреть на прерии сверху, и девчушки, под смех парня, подхватились и побежали за дом.
— Алёшка, стой!
Алёшка в страхе подошла к Вадьке, отчего-то её всегда пугал старший брат Ветки.
— Куда это ты без этого? — надевая на неё белую льняную кофточку с длинными рукавами и панамку, закрывающую не только лицо, но и шею, которая обгорала отчего-то всегда быстрей и болела сильней.
Был октябрь, Али привыкла к частым отъездам Вадима, он всегда звонил ей в течение дня и вечером. Если он был в городе — приезжал к ней, отчего-то Али так и не смогла привыкнуть к его квартире, принося с собой смех и цветы, которые уже некуда было ставить, но Вадим не появлялся на пороге без букета.
— Мне очень нравится, как ты краснеешь, рыбка.
— Это нецелесообразно, столько цветов.
— Что поделаешь, такой уж я нецелесообразный.
В тот раз он предупредил заранее, что его не будет несколько дней, только причина не была связана с работой.
— У Лады день рождения, я поеду.
Али знала, что Лада с матерью живут в небольшом городке, на родине бывшей жены Вадима, за пятьсот километров от этого южного, пыльного и многолюдного города. При разводе, когда встал вопрос о разделе имущества, квартиру, купленную родителями Вадьки, ему продать не разрешили, и он предложил купить бывшей жене жилье в любом удобном для неё месте, надеясь, что речь идёт об одном городе, но жена захотела вернуться на родину.