Перевал

Эванс Николас

— Бенджамин?

Голос Сары звучал сдавленно и хрипло. Он едва ли мог узнать ее. Но она была единственной, кто называл его Бенджамин.

— Моя дорогая…

Она уже не один раз ругала его за то, что он позволял себе так обращаться к ней: «Кем бы я для тебя ни была, Бенджамин, но уж, конечно, не твоей дорогой». Однако после стольких лет совместной жизни отказаться от укоренившейся привычки было очень сложно. На этот раз Сара даже не дала ему произнести это слово до конца.

— Что случилось? — перебила она. — Это касается Эбби? Они нашли ее?

Его поразило, что она знает, о чем будет идти речь. Хотя, с другой стороны, их общение в последние годы сводилось

только к обсуждению их детей. Затем Бен осознал, что Сара, конечно, подразумевает живую Эбби. Она ждет их дочь живой. Он сделал паузу, не в силах произнести хотя бы слово.

— Сара…

— Ради бога, Бенджамин! Скажи мне!

— Она мертва.

— Что?!

Последнее слово она произнесла на вдохе, так что нельзя было разобрать почти ни звука. Как он мог так обрушить эту весть на нее? Кендрик поступил совсем по-другому. Бен снова замолчал. Затем, тяжело вздохнув, продолжил:

— Они нашли ее тело в Монтане. Где-то в горах.

— Нет, Бенджамин, нет. О нет, нет…

В трубке послышались рыдания. Она хотела сказать что-то еще, но не могла. Ее плач был столь ужасным, что он начал говорить, лишь бы не слышать рыданий Сары. Бен произносил фразу за фразой, стараясь казаться спокойным и хладнокровным. Он объяснил ей, что был сделан анализ ДНК, что уже сверили отпечатки пальцев, что им, как родителям, придется принимать целый ряд важных решений, пока она не закричала в трубку, чтобы он замолчал. В этот момент его голос сорвался, он потерял над собой контроль, как будто его слова опустошили его, забрав последние силы.

Разделенные расстоянием в тысячи миль и пропастью, которую не преодолеть даже на сверхскоростном самолете, бывшие супруги зарыдали в один голос. Они оплакивали молодую жизнь, у истоков которой стояли, которую любили и которую потеряли.

Дом ритуальных услуг, как объяснили Бену, был недалеко от аэропорта в Миссоле. Он решил, что отправится туда сразу, как только закончится его полет. Он не стал говорить об этом Саре, хотя, возможно, надо было дождаться ее приезда из Нью-Йорка, чтобы пойти туда вместе. Но когда он приземлился и включил свой телефон, то увидел сообщение: она прилетит более поздним рейсом. Бен понял, что Сара не попадет в Миссолу до самого вечера, а к этому времени дом ритуальных услуг уже будет закрыт. Это означало, что ему придется ждать до самого утра. Он не мог.

Несмотря на заверения Кендрика, что опознание было проведено и они уверены в результате, у Бена теплилась надежда, что все же произошла какая-то ошибка. Он однажды читал о таком случае: кто-то перепутал образцы анализов и подписал их неправильными именами. Ему надо непременно убедиться самому, увидеть ее собственными глазами, узнать свою Эбби.

Он взял с собой только все самое необходимое, поэтому был первым, кто выходил со своим ручным багажом из самолета. Молодая женщина поприветствовала его словно старого друга, но, возможно, их просто профессионально обучают.

— В отпуск? — доброжелательно поинтересовалась она.

— Нет, я здесь, потому что мне… надо увидеть мою дочь.

— Это чудесно. Она учится в университете, не так ли?

— Да, училась.

Уже через несколько минут все формальности с бумагами были позади. Ему сообщили номер машины и вручили документы и ключи.

— Полный набор. Желаю приятно провести время.

Бен поблагодарил женщину и прошел сквозь двойные стеклянные двери.

Небо, все в серых тучах, низко нависло над городом, а воздух был теплым, как бывает перед дождем. Эбби часто говорила, что погода в Монтане словно коробка ассорти — не знаешь, какую

точно конфету вытянешь. Он вспомнил свой первый визит в Миссолу больше пяти лет назад, когда он и Сара ехали сюда, чтобы навестить дочь, ставшую студенткой университета. Был конец октября. Когда они прибыли, термометр показывал двадцать пять градусов, а на следующее утро, проснувшись, Куперы увидели, что выпал фут снега. Им пришлось выходить и срочно покупать теплую одежду. Бен вспомнил, что в тот день они приобрели для Эбби лыжную куртку, которая стоила больше двухсот долларов. Бог мой, какая же она была в ней красивая! Такая уверенная в себе, радостная и счастливая.

Бен заставил себя переключиться. Он не должен о ней думать так, иначе у него не будет сил принимать решения. Ему предстоит беседовать с шерифом, с людьми из ФБР, уточнять, как произошла трагедия. Если он не соберется, не отбросит мысли о том, какой жизнерадостной и сияющей он запомнил свою дочь, то не сможет сохранить ясную голову. Сара тоже нуждается в его поддержке как никогда. Он не хотел подвести и разочаровать ее, чтобы у нее появилась еще одна причина ненавидеть его.

Машина, которую он взял напрокат, оказалась маленькой серебристой японской моделью. Бену пришлось передвинуть сиденье максимально назад, чтобы его ноги могли разместиться под рулевой панелью. Сара, конечно, подумает, что он пожадничал, отказавшись арендовать что-то более солидное. Они не виделись уже год. При одной мысли о предстоящей встрече у него начинало сосать под ложечкой. Он завел машину, выехал со стоянки и медленно направился в сторону шоссе.

Второй раз, когда они разговаривали по телефону в тот день, Сара вылетала из Италии. Бену показалось, что она вполне овладела собой, потому что ее голос звучал по-деловому холодно. Ни один из них не пролил и слезы. Бен ожидал, что они обсудят какие-то вещи, но вместо этого услышал от нее целую серию заявлений. Тело отправят в Нью-Йорк, где и состоятся похороны, потому что там живут все близкие Эбби люди. В число «всех» Бена, очевидно, не включили, но он сделал вид, что не заметил этого. Состоится захоронение, как было принято в семье Сары, а не кремация. Бен хотел предложить как раз последнее, чтобы потом развеять пепел над Монтаной, которую Эбби очень любила, часто признаваясь, что это самое лучшее для нее место на земле. Но он снова промолчал, не желая давать повода для разногласий.

Далее Бену предстояло удивиться еще больше. Оказалось, что Сара уже позвонила Джошу в Нью-Йорк. Как она сообщила Бену, «он был опустошен, но держался». Бен хотел вместе с ней обсудить, как лучше сообщить страшную весть их сыну, но она его опередила. Бен был в ярости. Он собирался лететь в Нью-Йорк, чтобы поговорить с ним, и теперь жалел, что не сделал этого. Более того, Сара устроила пребывание мальчика у своих родителей в Бедфорде. Они уже приехали в город, чтобы забрать его. Сара увидится с ним ненадолго по возвращении из Италии, а затем отправится в Миссолу. Джош с ней не поедет.

Бен чувствовал себя морально растоптанным. Но, как всегда, он проглотил свои обиды и ничего не сказал. Сара мастерски использовала подобную тактику поведения уже не первый раз. Ему казалось, что она довела ее до совершенства. Оставлять его за бортом, когда требовалось принимать важные решения в отношении их детей, получалось у нее так легко и непринужденно, что жалобы Бена звучали бы глупо. Подтекст, который ясно читался в такого рода ситуациях, был всегда один: своим уходом ты показал, что недостаточно любишь собственных детей, а значит, лишаешься права давать советы и рассчитывать, что твое мнение будет приниматься во внимание.