Переживая прошлое 2
Шрифт:
– Не получается, – сразу же выдала она, – я не могу ее вспомнить! – Таня заплакала. Я обнял ее. Она обняла меня так крепко, как никогда не обнимала.
– Я тоже переживаю, – с комом в горле произнес я, понимая, что дело было вовсе не в песне. Это были просто нервы. – Мы же не умираем, понимаешь? Мы живы. Будем далеко друг от друга, но, пока будем живы, у нас будет возможность встретиться, и тогда все вернется.
– А если не получится в этой жизни, – сквозь слезы произнесла она, – мы встретимся в следующей?
– Да, – сказал я, стараясь ее успокоить.
Мы до ночи пробыли вместе. Я ее проводил до дома, а на обратном пути вспомнил, что было в
Утром меня разбудила мама, чтобы я шел в школу. Само собой, я не собирался идти туда, а планировал пойти к Тане. Она должна была уехать из дома в 8:00. В 7:00 я пришел к ней. Они еще не уехали. Собирались. Все меня, конечно, уже знали. Я поздоровался и прогулялся с Таней в последний раз, отдал ей лист с песней. Она расплакалась у меня на плече и отдала свой любимый фотоальбом с нашими фотографиями. Каждый шаг к ее дому, где уже ждала машина, был словно ударом кнута по спине. Мы делали очень маленькие шаги, медленно перебирая ногами. Я держал ее за руку и уже почти у самой машины сказал:
– Когда мы станем старше, я на тебе женюсь.
– Я буду ждать, – с улыбкой и красными от слез глазами произнесла она. Затем помахала рукой, села в машину, и они поехали. Я видел, как в окна мне на прощание машут руками. Я махал в ответ и провожал машину взглядом, стараясь в ней разглядеть Таню, но машина заехала за поворот, и сердце у меня чуть не оборвалось. Сбивая сердечный ритм, я побежал со всех сил, чтобы увидеть уезжающую машину, словно мог ее остановить и побыть с Таней еще хоть немного, но, когда выбежал, машина уже скрылась за домами. Они уехали.
Настал тот самый день, который мы боялись прожить. День, когда наша жизнь изменилась. По дороге домой я дал себе слово, что выполню обещание, данное Тане: я на ней женюсь, а если нет – есть целая бесконечность коротких лет, где мы можем быть вместе, несмотря на все трудности школьного периода, который я был готов проживать вновь и вновь, лишь бы хоть ненадолго остаться с ней… Так я узнал, что такое настоящая любовь, о которой все говорили. Так я узнал, что такое настоящая боль.
ГЛАВА XIV
Мне стало пусто жить. Все кругом напоминало о Тане. Да и люди, которые были вокруг, тоже говорили обо мне и о ней. Меня все жалели, девчонки даже пытались подбодрить какими-то словами, но я находился в прострации. Жизнь напоминала существование, и я не знал, как с этим быть. Рукописи, которые могли бы помочь, я не мог читать: у меня не было сил, чтобы просто взять и сосредоточиться. Из рук все выпадало. Оценки окончательно скатились. Мне не до чего не было дела. Когда я приходил домой, то рассматривал фотографии, где Таня улыбалась, глядя на меня. Я плакал, глядя на фото, не понимая, почему чувствую себя такой тряпкой, ведь мужчине не пристало плакать. Сам же Тане говорил, что никто из нас не умирает и мы можем быть вместе. Но чувствовал себя очень плохо и не знал, куда
В Танином фотоальбоме я нашел отдельно вложенный лист в клеточку.
«Когда я впервые тебя увидела, то почувствовала тревогу. Боялась тебя. Мне казалось, ты вызываешь что-то темное во мне и что лучше держаться от тебя подальше. Потом я привыкла к твоему присутствию и чувствовала лишь дрожь, когда ты был рядом. Прошло время, и я влюбилась. Мне повезло узнать, что ты не какой-то страшный и темный человек в моей жизни, а тот, кого люди называют «тот самый». Я чувствую это и уверена в этом. Я люблю тебя! Я надеюсь, что время между нашей разлукой и нашей встречей пролетит незаметно и мы снова будем вместе. Твоя Татьяна».
На листке был след помады от поцелуя. Я коснулся его губами. Никогда бы этого не сделал, если бы кто-нибудь был рядом. Это было так нелепо, но так по-глупому важно, что я все-таки это сделал.
В субботу я пошел в магазин за хлебом. Когда вышел, увидел проходящего мимо Вову с собакой. Делая вид, будто не замечаю его, я пошел домой, пытаясь нащупать в кармане болт, который забыл положить, потому что был слишком рассеян в последнее время. Поняв, что шансов у меня нет, я просто шел домой, понимая, что без синяков не останусь. Мне было уже плевать, получу я или нет. Будто весь мир больше не имел значения.
– Привет, – произнес Вова, подходя ко мне и протягивая руку.
– Привет, – ответил я, с удивлением протягивая руку в ответ.
– Я не стану тебе мстить за то, что было.
– Это хорошо, – с некоторым облегчением ответил я.
– Скучаешь по ней?
Ответить я не смог. Ком в горле не дал ничего сказать, а слезы застелили глаза, вырываясь из берегов. Вова положил руку на плечо и сказал:
– Все проходит, и это пройдет… Крепись!
На этих словах он ушел. У меня в голове возник текст рукописи, в котором было написано нечто подобное. Словно жизнь сама внушала мне эти мысли. Я поспешил домой. Положил хлеб на стол и, схватив тетради, начал перелистывать страницы, ища похожие строки в тетради. И нашел их:
«– Скоро мы расстанемся. Пройдет время, и ты полюбишь другого человека. Затем родишь двоих замечательных детей, и все остальное будет словно во сне. В твоих грезах я останусь приятным воспоминанием. И эта любовь пройдет…
Она посмотрела мне в глаза, затем куда-то в пустоту:
– Должен же быть выход! Мы не должны все так оставлять.
– Эта любовь пройдет».
Потом нашел текст о том, чтобы не быть эгоистом. Затем – текст, где Таню заставили стать проституткой. Затем – про демона. Мне начало навязчиво казаться, что жизнь управляет мной, заставляя прожить что-то определенным образом, будто я к чему-то должен был прийти. Стоило мне только начать жить иначе, как жизнь начинала противиться и идти болезненным путем. Из-за этого я стал задумываться о судьбе. Будто я живу, чтобы прожить прошлое каким-то правильным образом, и только потому возвращаюсь и начинаю его переживать, ведь даже тетради я оставил в старом доме, а брат их захватил и они снова оказались у меня. Но зачем и почему они появились, я не понимал. Сама жизнь разрешила мне быть с Таней, когда тетради говорили обратное! Если бы я не знал про прошлую жизнь, то и не был бы с Таней. Значит, я должен был быть с ней.