Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

ухо. – Тут явился добрый человек и говорит, что рыцарь

Кинфонс уже въезжает в ворота!

Вот по какому случаю Саймон Гловер явился не-

жданным гостем в дом Генри Гоу.

Откинув колебания и сомнения, какие могли бы удер-

жать других, он прошел прямо в гостиную и, услышав

возню тетушки Шулбред, поднялся на правах старой

дружбы в спальню, небрежно бросив в оправдание: «Из-

вини, соседушка», отворил дверь и вошел в комнату, где

его ждало странное

и неожиданное зрелище. Звук его го-

лоса оживил Мэй Кэтрин куда быстрее, чем могли подей-

ствовать все меры и лекарства тетушки Шулбред, а блед-

ность на ее лице сменил горячий жар самого милого ру-

мянца. Она оттолкнула от себя любимого обеими руками,

которые до той минуты он все время поглаживал, а она не

отнимала – потому ли, что пришла в себя, или по влечению,

пробужденному в ней событиями этого утра. Генри Смит,

застенчивый, каким мы его знаем, встал, шатаясь, и все

присутствующие были в большей или меньшей мере сму-

щены, за исключением тетушки Шулбред: воспользовав-

шись первым же предлогом, она повернулась спиной к

остальным, чтобы вволю посмеяться над ними. А Гловер,

хоть и пораженный неожиданностью, но больше обрадо-

ванный, быстро оправился и от души рассмеялся тоже.

– Ну вот, клянусь добрым святым Иоанном, – сказал он,

– сегодня утром я увидел зрелище, после которого, дума-

лось мне, я забуду смех по меньшей мере до конца поста,

но уж тут… Да лежи я хоть при смерти, я свернул бы себе

скулы со смеху! Смотри ты, честного Генри Смита опла-

кивали в городе как мертвого, звонили по нем во все ко-

локола, а он стоит веселый и живехонький и, судя по ру-

мянцу на щеках, не больше склонен помирать, чем любой

человек в нашем Перте. И вот моя драгоценная дочка, ко-

торая вчера только и говорила, что об испорченности

жалких созданий, предающихся мирским утехам и беру-

щих под свое крыло всяких веселых потешниц… Да, давно

ли она восставала против святого Валентина и святого

Купидона, – а нынче, как я посужу, сама превратилась в ту

же бродяжку потешницу! Право, я рад, что вы, моя милая

тетушка Шулбред, делили компанию с нашей влюбленной

четой: уж вы-то не допустите никакого непорядка.

– Вы ко мне несправедливы, дорогой отец, – сказала

Кэтрин, чуть не плача. – Меня привела сюда совсем иная

забота, чем вы полагаете. Я пришла, потому что… потому

что…

– Потому что ты ждала найти здесь мертвого жениха, –

подхватил ее отец, – а нашла живого, готового принять

изъявление твоих добрых чувств и ответить на них. Не будь

в том греха, я от всей души поблагодарил бы

небо, что тебя

захватили врасплох и наконец заставили признаться, что ты

женщина. Саймон Гловер недостоин иметь дочерью чис-

тейшую святую… Ладно, не гляди так жалостно и не жди

от меня утешения! Так и быть, я перестану потешаться над

тобой – но только тогда, когда ты соизволишь утереть

слезы или признаешься, что плачешь от радости.

– Пусть я умру на месте за такие слова, – сказала бедная

Кэтрин, – но, право, я сама не знаю, откуда эти слезы.

Только поверь, дорогой отец, и Генри тоже должен пове-

рить, я никогда не пришла бы сюда, если бы… если бы…

– Если бы не думала, что Генри уже не может прийти к

тебе, – подсказал отец. – А теперь пожмите друг другу руки

на мир и согласие и дружите, как пристало двум Валенти-

нам. Вчера было заговенье, Генри. Будем считать, что ты

исповедался в своих безрассудствах, получил отпущение и

очистился от всех лежащих на тебе грехов и вин.

– Ну нет, отец Саймон! – возразил Смит. – Сейчас, ко-

гда вы можете спокойно выслушать меня, я поклянусь на

евангелии и призову в свидетельницы мою старую няню,

тетушку Шулбред, что по этой части…

– Нет, нет, – перебил Гловер, – к чему опять будить

разногласия, которые нужно забыть!

– Слушай ты, Саймон!. Саймон Гловер!. – доносилось

между тем снизу, с улицы.

– Верно, сынок Смит, – сказал внушительно Гловер, – у

нас другое дело на руках. Нам с тобою нужно немедленно

идти в ратушу. Кэтрин до нашего возвращения останется

здесь под присмотром тетушки Шулбред, а потом, так как в

городе неспокойно, мы с тобою, Гарри, вместе отведем ее

домой, и посмотрю я на того смельчака, который попро-

бует нас задеть!

– Ну вот, дорогой отец, – улыбнулась Кэтрин, – теперь

ты принимаешь на себя роль Оливера Праудфьюта, доб-

лестного горожанина, собрата Генри Смита по оружию!

Лицо ее отца омрачилось,

– Ты сказала, дочка, колкое словцо, но ты еще не зна-

ешь, что случилось… Поцелуй его, Кэтрин, в знак проще-

ния.

– Ну нет, – возразила дочь. – Я и без того была к нему

слишком милостива. У него еще будет время требовать

награды, когда он благополучно доставит домой свою за-

блудившуюся девицу.

– А до тех пор, – сказал Генри, – я на правах хозяина

дома потребую того, чего ты мне не хочешь разрешить на

иных основаниях.

Он заключил девушку в объятия, и ему разрешено было

сорвать поцелуй, который она не хотела подарить ему сама.