Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

сказал Грифон, – что должно было послужить ему великим

утешением в этих обстоятельствах.

Вскоре, однако, прибытие новых лиц вернуло сцене ее

глубоко трагический характер.

ГЛАВА XIX

Эй, кто там бьет в набат

Вот черти! Весь город всполошили

«Отелло», акт II, сц. 3*

Дикие слухи,

облетевшие город, и поднявшийся вскоре

тревожный перезвон колоколов навели ужас на всех.

Вельможи и рыцари со своими приспешниками собирались

в условленных местах, где можно было успешнее оборо-

няться. Тревога проникла и в монастырь, где стоял коро-

левский двор и куда молодой принц явился одним из

первых, чтобы в случае нужды встать на защиту старого

короля. Одна из сцен прошлой ночи ожила в его воспоми-

наниях, и, представив себе залитую кровью фигуру Бон-

трона, он подумал, что дело, совершенное этим негодяем,

пожалуй, имело прямую связь с беспорядками в городе. Но

последующий разговор с сэром Джоном Рэморни, более

для него занимательный, произвел тогда на принца силь-

нейшее впечатление, вытеснив из его памяти все, что он

слышал о кровавом деле, и у него осталось лишь смутное

представление, что кого-то прикончили. Только ради отца

он поспешил вооружиться сам и вооружить своих людей,

которые теперь, в ярко начищенных панцирях и с копьями

в руках, являли совсем другой вид, чем минувшей ночью,

когда они бесчинствовали в обличии пьяных служителей

Бахуса. Добрый старый король со слезами благодарности

принял это проявление сыновней привязанности и гордо

указал на принца герцогу Олбени, пришедшему несколько

позже. Он взял их обоих за руки.

– Ныне мы, трое Стюартов, – сказал он, – столь же не-

раздельны, как священный трилистник. Говорят, кто носит

при себе эту священную траву, над тем бессильны злые

чары, так и нас, доколе мы верны друг другу, не страшит

коварство врагов.

Брат и сын поцеловали руку доброго короля, соеди-

нявшую их руки, когда Роберт III выражал свою уверен-

ность в их преданной любви. Юноша в тот час был вполне

чистосердечен, тогда как поцелуй королевского брата был

поцелуем Иуды-предателя.

Между тем колокол церкви святого Иоанна взволновал

наряду с прочими и обитателей Кэрфью-стрит. В доме

Саймона Гловера старая Дороти Гловер, как ее именовали,

потому что и она получила прозвание по ремеслу, которым

занималась под крылом своего хозяина, первая услышала

тревогу. В обычных случаях тугая на ухо, она худые вести

слышала

так хорошо, как чует коршун запах падали, ибо

Дороти, вообще говоря, трудолюбивая, преданная и доб-

росердечная женщина, склонна была с жадностью под-

хватывать и разносить мрачные известия – свойство, часто

наблюдаемое у людей низших сословий. Не слишком

привыкшие, чтобы к ним прислушивались, они дорожат

тем вниманием, каким неизменно пользуется вестник пе-

чали, или, может быть, их радует равенство, хотя бы и

временное, которое беда устанавливает между ними и те-

ми, кого законы общества в обычное время ставят выше их.

Едва подхватив первый же слушок, облетевший округу,

Дороти ворвалась в спальню своего хозяина, который се-

годня позволил себе поспать подольше по случаю празд-

ника и по праву преклонного возраста.

– Лежит и спит, добрый человек! – начала Дороти в

тоне то ли укоризны, то ли жалостного причитания. – Ле-

жит и спит! Его лучшего друга убили, а он ничего и не

знает о том, точно новорожденный младенец, не ведаю-

щий, что такое жизнь и что такое смерть!

– Что там еще! – закричал, вскочив с постели, Гловер. –

Что случилось, старуха? Не с дочкой ли что?

– «Старуха»! – повторила Дороти, поймав рыбку на

крючок, она позволила себе потешиться над нею. – Я не так

стара, – сказала она, улепетывая из комнаты, – чтобы

мешкать в спальне, когда мужчина вылезает неодетый из

постели.

И вот уже слышно издалека, как она внизу, на кухне,

мелодически напевает под шарканье метлы,

– Дороти, черный филин… чертова карга… скажи

только, жива ли дочь!

– Я жива, отец, – отозвалась Кэтрин из своей светелки, –

жива и здорова. Но ради пречистой девы, скажите, что

случилось? Колокола звонят оборотным трезвоном, на

улицах крик и стон.

– Пойду узнаю, в чем дело. Конахар, скорей сюда, по-

моги мне застегнуться!. Эх, забыл! Бездельник горец

сейчас далеко, по ту сторону Фортингала*. Потерпи, дочка,

я сам сейчас принесу новости.

– Нечего вам ради этого так торопиться, Саймон Гло-

вер, – сказала упрямая старуха. – Вы наилучшим образом

обо всем услышите, не перешагнув за порог. Я побывала на

улице и все уже разузнала, потому что, подумала я, наш

хозяин – горячая голова, он еще натворит чего-нибудь,

если и впрямь совершилось такое дело. Вот я и подумала:

лучше уж не пожалею свои старые ноги и узнаю сама, что

там стряслось, а то он сунет свой нос в самую гущу, и ему