Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

его тут же оттяпают, он и спросить не успеет, за что!

– Так какую же ты узнала новость, старуха? – сказал в

нетерпении Гловер, все еще хлопоча с несчетным множе-

ством пряжек и петель, посредством которых камзол при-

стегивался к штанам.

Дороти предоставила ему заниматься этим делом до тех

пор, когда он должен был, по ее расчету, почти управиться

с ним. Но теперь уже можно было опасаться, что, если она

не откроет тайну,

хозяин выйдет на улицу и сам разузнает

причину переполоха.

– Ладно, ладно, – закричала она, – только уж не гово-

рите, что по моей вине вы услышали дурную новость, не

успев побывать у ранней обедни! Я не хотела сообщать ее

вам, покуда вы не послушаете слово священника, но раз

вам непременно надо услышать поскорей, так вот: вы по-

теряли самого верного друга, какой когда-либо пожимал

вам руку, и люди Перта оплакивают самого храброго го-

рожанина, какой когда-либо держал меч в руке!

– Гарри Смит! Гарри Смит! – закричали разом отец и

дочь.

– Ну вот, дождались наконец! – сказала Дороти. – А по

чьей вине, как не по своей же?.. Такую подняли бучу из-за

того, что он проводил время с уличной музыкантшей, как

если бы он вожжался с еврейкой!

Дороти продолжала бы все в том же духе, но хозяин

крикнул дочери, еще не сошедшей вниз:

– Вздор, Кэтрин, бредни старой дуры! Ничего такого не

могло случиться. Я живо схожу и принесу тебе верную

весть.

Схватив свой посох, старик пробежал мимо Дороти и

бросился из дому – туда, где народ валом валил к

Хай-стрит. Дороти между тем все ворчала себе под нос:

– Твой отец куда как умен – на его собственный суд!

Вот теперь он влезет в какую-нибудь свару, а потом нач-

нется: «Дороти, дай корпии! Дороти, наложи пластырь!» А

сейчас Дороти только врет и порет вздор, и ежели она что

сказала, так быть того не может. Быть того не может! Уж не

думает ли старый Саймон, что у Гарри Смита голова

крепка, как его наковальня, и не треснет, хотя бы горцы

накинулись на него целым кланом?

Поток ее слов остановило нежданное явление: Кэтрин,

точно призрак, с блуждающим взором, с мертвен-

но-бледным лицом, с распущенной косой, проскользнула

мимо нее, как в бреду. Охваченная ужасом, старуха забыла

свое брюзгливое недовольство.

– Огради богородица мою доченьку! – сказала она. –

Что ты глядишь как шальная?

– Ты как будто сказала… кто-то умер? – пролепетала,

запинаясь Кэтрин, до того напуганная, что ей, казалось,

изменили и речь и слух.

– Умер, родненькая!

Да, да, лежит совсем мертвый.

Теперь уж не будешь больше на него серчать.

– Мертвый! – повторил? Кэтрин с той же дрожью в

голосе. – Мертв… убит… и ты сказала – горцами?

– Да уж верно, горцами, беззаконниками. А то кому же

тут убивать, как не им? У нас если и случится смерто-

убийство, так разве что горожане поцапаются во хмелю да

порежут друг друга… Или там бароны да рыцари вздумают

кровь проливать… Но я голову дам на отсечение, что это

сделали горцы. В Перте не было человека – ни лэрда, ни

простого мужика, – который посмел бы выйти один на один

против Генри Смита. Небось накинулись на него гурьбой.

Увидишь сама, когда разберутся в этом деле!

– Горцы! – повторила Кэтрин, словно ее смущала ка-

кая-то неотступная мысль. – Горцы… О, Конахар! Кона-

хар!

– Вот-вот! Ты, скажу я, угадала, Кэтрин: он самый! Ты

же видела, в ночь на святого Валентина они повздорили, до

драки дело дошло. А у горца на такие вещи память длин-

ная. Дай ему оплеуху на Мартынов день, у него до духова

дня будет гореть щека. И кто только назвал сюда длинно-

ногих бездельников делать в городе свою кровавую рабо-

ту?

– Горе мое! Это я! – сказала Кэтрин. – Я, я привела сюда

горцев, я послала за Конахаром… Да, они подстерегали

добычу у себя в горах, а я привела их сюда и отдала ее в их

руки! Но я должна увидеть своими глазами, и тогда… мы

что-нибудь сделаем. Скажи отцу, что я мигом вернусь.

– В уме ли ты, девочка моя? – закричала Дороти, когда

Кэтрин, не глянув на нее, выбежала вон. – Куда ты пойдешь

в таком виде на улицу? Волосы висят ниже пояса, а еще

слывешь первой красавицей в Перте… Силы небесные,

выскочила на улицу, и ей хоть бы что, а старый Гловер так

теперь взбеленится, точно я могла удержать ее силком!

Летит как сумасшедшая… Вот тебе и утро пепельной

среды! Как же быть? Ежели пойти искать хозяина в толпе,

так меня собьют с ног и затопчут, и никто не пожалеет о

старухе. А побежать за Кэтрин – куда там, разве за ней

угонишься? Ее, чай, и след простыл!. Пойду-ка я к соседу,

к Николу-цирюльнику, и все ему расскажу.

Покуда верная Дороти выполняла свое разумное ре-

шение, Кэтрин мчалась по улицам Перта в таком виде, что

в другое время привлекла бы к себе все взоры. Она неслась

очертя голову, нисколько не похожая на ту скромную и