Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

новил его Гловер. – Здесь вправе говорить только я, и

больше никто. Многоуважаемый судья Крейгдэлли! Если

мое миролюбие толкуют так превратно, я склоняюсь к

тому, чтобы преследовать озорников до последней воз-

можности. И хотя бы время показало, насколько лучше

было бы держаться миролюбия, вы все увидите, что моя

Кэтрин ни по легкомыслию, ни по неразумию не подала

повода к такому поношению.

Вмешался и бэйли.

–

Сосед Генри, – сказал он, – мы сюда собрались на

совет, а не свару заводить. Как один из отцов города, я

предлагаю тебе забыть злобу и твои недобрые умыслы

против мастера Двайнинга, аптекаря.

– Он слишком жалкая тварь, бэйли, – сказал Генри Гоу,

– чтобы мне вступать с ним в ссору: я же одним ударом

молота могу уничтожить и его самого и его лавчонку.

– Тогда успокойтесь и выслушайте меня, – сказал бэй-

ли. – Мы все верим в незапятнанную честь нашей пертской

красавицы, как в святость пречистой богородицы. – Он

истово перекрестился. – Итак, тут предлагали обратиться к

мэру. Согласны ли вы, соседи, передать в руки нашего мэра

дело, которое, как можно опасаться, будет направлено

против могущественного и знатного лица?

– Мэр и сам знатный человек, – проскрипел аптекарь,

снова осмелев после вмешательства бэйли. – Видит бог, я

ни слова не имею сказать в укор почтенному дворянину,

чьи предки долгие годы исправляли должность, которую

ныне исправляет он.

– По свободному выбору граждан города Перта, – до-

бавил Смит, перебив говорившего зычным и властным

голосом.

– Да, конечно, – сказал смущенный оратор, – по выбору

граждан. Как же иначе? Прошу вас, друг мой Смит, не пе-

ребивайте меня. Я по своему убогому разумению обра-

щаюсь к нашему старшему бэйли, достойнейшему Крейг-

дэлли. Я хочу сказать, что как бы ни был связан с нами сэр

Патрик Чартерис, он все-таки знатный дворянин, а ворон

ворону глаз не выклюет. Он может нас рассудить в спорах с

горцами, может выступить с нами против них, как наш мэр

и предводитель, но, сам облаченный в шелк, захочет ли он

стать на нашу сторону в споре против расшитой епанчи и

парчовых одежд, как вставал против тартана* или ир-

ландского сукна, – это еще вопрос. Послушайте меня,

скудоумного. Мы спасли нашу красавицу девицу, о кото-

рой я не хотел сказать ничего дурного, так как поистине не

знаю за ней греха. У них один человек остался без руки –

стараниями Гарри Смита…

– … и моими, – добавил маленький и важный шапоч-

ник.

– И Оливера

Праудфьюта, как он сам уверяет, – про-

должал аптекарь, не оспаривая ничьих притязаний на сла-

ву, лишь бы его самого не побуждали вступить на ее

опасную стезю. – Я говорю, соседи, что раз один из них

оставил нам на память свою руку, они больше не сунутся на

Кэрфью-стрит. А коли так, то, по моему нехитрому суж-

дению, давайте поблагодарим от души нашего честного

горожанина и, поскольку город вышел из дела с честью, а

те окаянные повесы – с уроном, похороним дело – и мол-

чок, ни слова!

Эти осторожные советы возымели свое действие на

иных из горожан, которые кивали на его слова и с видом

глубокого понимания глядели на поборника миролюбия, и

даже Саймон Гловер, несмотря на давешнюю обиду, каза-

лось, разделял его мнение. Но Генри Смит, видя, какой

оборот принимает совещание, взял слово и заговорил с

обычной для него прямотой:

– Я среди вас не самый старший, соседи, не самый бо-

гатый – и не жалею о том. Годы и сами придут, если до них

доживешь, а деньги я могу зарабатывать и тратить, как и

всякий другой, кто не робеет перед жаром горна и ветром

кузнечных мехов. Но никто никогда не видал, чтобы я си-

дел спокойно, когда словом или делом нанесена обида

Славному Городу и когда человек может ее исправить ре-

чью или рукой. Не снесу я спокойно и это оскорбление,

сделаю что в моих силах. Если никто не желает идти со

мною, я пойду к мэру один. Он рыцарь, это верно, и, как все

мы знаем, истинный свободный дворянин из рода, который

мы чтим со времен Уоллеса, посадившего к нам его пра-

деда. Но будь он самым гордым и знатным господином в

стране, он – мэр Перта и ради собственной чести должен

охранять права и вольности города – должен и будет, я

знаю: я делал ему на заказ стальные доспехи и разгадал,

какое сердце они прикрывают.

– Во всяком случае, – сказал Крейгдэлли, – бесполезно

идти с нашим делом к королю иначе, как под предводи-

тельством Патрика Чартериса, все равно ответ будет один:

«Ступайте к вашему мэру, сиволапые, а нам не докучайте».

Итак, соседи и сограждане, если вы меня поддержите, мы

двое, аптекарь Двайнинг и я, отправимся немедленно в

Кинфонс, и с нами – Сим Гловер, наш славный Смит и

доблестный Оливер Праудфьют как свидетели побоища,

мы договоримся от имени города с сэром Патриком Чар-