Первая после бога
Шрифт:
– Да что вы за эльфийскими методиками гонитесь? Свои разрабатывать надо!..
¬– А нормативы ещё никто не отменял и…
– Вот взяли и занялись бы нормативами! Вместо того чтобы втюхивать больницам никому не нужные препараты!
– Никому не нужные?! Да у вас статистика смертности…
– Господа, – попытался призвать к порядку прокурор, но особого впечатления не произвёл.
Непримиримый бой между практической медициной, вкупе с академической, департаментом здравоохранения и страховыми компаниями, никогда не прекращался. Утихал только на время, но доставало искры, чтобы противостояние
– Господа! – грохнул ладонью по столу следователь. Получилось грозно. Даже расслабившаяся было Дира невольно голову в плечи втянула. – Спасибо, – следователь обвёл разгорячённых администраторов суровым взором и рывком поправил узел галстука. – Давайте вернёмся к нашему разбирательству. Я из ваших… прений ничего не понял. Поэтому спрашиваю прямо: была ошибка или не было?
Ну, тут уж в конференц-зале снова стало так тихо, что муха пролетит – услышишь.
– На самом деле, это вопрос непростой, – промямлил главврач, которого должность обязывала грудью на амбразуру ложиться. – Я бы сказал, что тут имеет место расхождение второй категории. Но никакой помощи по нейрохирургическому профилю пациенту действительно оказано не было.
И выразительно посмотрел на Кассел, как на умалишённую. Мол: «Первый раз замужем? Не могла написать что-нибудь умное?».
– А какую помощь я могла оказать, – пожала плечами Дира.
– Как какую? – искренне удивилась глава комиссии и рьяно бумажками зашелестела. – Вот, у вас в личном деле написано: «Хилер-практик, магическая степень». Понимаю, что совсем избавиться от проблемы не в ваших силах, но всё же могли облегчить состояние больного.
– У меня ограничение на магическое вмешательство, – Кассел зачем-то подняла руку, демонстрируя браслет.
Между прочим, сесть обратно в кресло ей и в голову не пришло. Так и стояла, как школьница, к директору вызванная.
– Лорд Солнце, какое расточительство! – всплеснул руками заведующий кафедрой. – Да с вашим потенциалом!.. Работай вы у моего зятя, в военном имперском госпитале…
Томный молодой человек наклонился к профессору, что-то горячо нашёптывая ему в ухо. Следователь и дама из департамента тоже сунулись послушать. Что уж там скучающий нашептал, осталось неизвестным. Но развивать тему, как бы родственник мог потенциал доктора Кассел использовать, завкафедрой не стал.
– А я всё думаю, откуда мне фамилия знакома, – улыбнулся прокурор, опять на спинку стула откидываясь. – Оно же вон как! Что ж вы её упростили-то?
– Моего отца лишили дворянства, – буркнула Дира.
– Но не вас же, – барабаня по столу пальцами, с ленцой заметил прокурор. – И кому в голову пришло допустить до посла человека, находящегося на особом контроле?
Тут уж повисшую тишину даже и сравнить не с чем было. Только молчали все по-разному: врачи испуганно, затаившись, а члены комиссии грозно. Но, пожалуй, сейчас в конференц-зале и мухи бы побоялись летать.
– А мне вот другое интересно, – подала голос департаментская дама. – Контроль там или нет, но вы же понимали: ситуация чрезвычайная. ЧП, можно
Председательша перевела тяжёлый, как булыжник, взгляд на главврача.
Вроде ничего и не изменилось, только воздух сгустился, застыл, как янтарь. Желание спихнуть на начальство вину, пусть и не существующую, огнём горело. Всего и надо-то рот открыть – всё само скажется. А что? Это всего лишь слово против слова. Мол: «Предлагала, да меня не слушал никто!». Может, действительно просто не услышали в суматохе? Вполне правдоподобно.
Только ведь на самом деле в голову не пришло попросить снять браслет. Самое интересное, что и в Ир-на-Льене об этом даже не подумала. Вот когда пацанёнка, с подоконника спланировавшего, оперировала, сразу к заведующему побежала, сама слёзно умоляла. Получается, что всё-таки есть приоритеты, кого спасать любой ценой стоит, а кто и обойтись может?
– Простите, но я перестала понимать, в чём меня обвиняют, – откашлявшись, ответила Дира. – В том, что я совершила ошибку? В том, что я взялась за пациента, не имея достаточной квалификации? Или в том, что я помощь в полном объёме не оказала? Как-то это противоречит друг другу.
– Вас пока ни в чём не обвиняют, – брезгливо поджала губы дама. – Мы просто реконструируем произошедшее. И, к слову. Если дело до обвинений дойдёт, то любого из них будет достаточно, чтобы мало никому не показалось.
– Кстати, о квалификации! – встрепенулся сонный страховщик.
– Доктор Кассел прекрасный врач с богатым практическим опытом! – решил проявить рыцарство Лангер. – И…
– Да не нужна мне ваша Кассел, – отмахнулся от заведующего юноша. – В документах указано, что руководил операцией завотделением общей хирургии. Но перед этим он полгода вообще не оперировал. И вот вопрос: почему?
Ну, эту тему он поднял зря. Хотя чего добивался понятно. Ему бы вину за всё на больницу спихнуть, тогда компании страховку – несомненно, баснословную – выплачивать не придётся. Да только молод страховщик, зелен. Понятно, что сев в кресло заведующего, хирурги оперировать прекращали – не до этого. Да и в администраторы рвались не самые лучшие, а те, кому бумажки перебирать милее, чем скальпелем махать. Но спроси любого обывателя: кого хочешь в лечащие врачи, обычного или доктора наук? Ответ ясен.
Так что, гиблое это дело – доказывать, будто у заведующего отделением ни практического опыта, ни реальной квалификации не хватало. Вот и председатель комиссии положение дел прекрасно понимала. И с бонзами от медицины – пусть с бонзами и мелкими – конфликтовать не спешила.
– Да подождите вы со своими операциями! – поморщилась дама. – Тут дела гораздо интереснее. И все почему-то вокруг нейрохирургии крутятся. Вот, например, почему отделение было закрыто для приёма пациентов?
Ну, по крайней мере, за это Дире не отвечать. Кассел, выдохнув, села. Опёрлась о жёсткий подлокотник, потёрла лоб – голова болела длинно и нудно. Голос Лангера, не слишком успешно пытающегося оправдаться, доносился как сквозь вату. Надо бы собраться, поддержать заведующего, но мысли разбегались в разные стороны. Точнее, расползались, как потравленные тараканы.