Первая скрипка для злого доктора
Шрифт:
– Да, Жанна Вадимовна, конечно! Вы абсолютно правы! Постараюсь! Вы скажете Антону, что я жду его у центрального входа в музей?
Она соглашается, я прощаюсь и, выдохнув, отключаю мобильник.
Надеюсь, у Антона хватит мозгов не спорить сейчас с матерью, а просто приехать побыстрее!
К счастью, хватает.
Спустя пятнадцать минут, за пять минут до начала встречи возле музея тормозит такси, из которого вылезает кардиолог. Оглядывается, видит меня и идёт в мою сторону.
Отчаянно пытаюсь придать своему лицу равнодушное выражение, но трудно вот так вот смотреть
Антон подходит и молча смотрит на меня. Я уже открываю рот, чтобы сказать, что нам пора, когда он начинает первым:
– Спасибо. Я.… не ожидал.
– Чего? – растерянно хмурюсь.
Мужчина усмехается.
– Прикрыла мою задницу перед матерью.
– Такую задницу грех не прикрыть, – выдаю неожиданно даже для себя и чувствую, что краснею.
А Антон фыркает, причём совершенно не язвительно.
– Так и знал, что тебе понравится, – весело смотрит на меня.
– Почему бы и нет, – стараюсь безразлично пожать плечами. – С чисто эстетической точки зрения у тебя всё в порядке.
– А как насчёт чисто женской точки зрения? – он вдруг делает широкий шаг ко мне, оказываясь значительно ближе, чем позволено правилами приличия.
– Э-э-э-э, с женской точки зрения я на тебя не смотрела, – пячусь назад. – И потом там надо смотреть спереди.
Антон запрокидывает голову назад и хохочет, а я, поняв, что ляпнула, роняю лицо в ладони.
– Идём, ёжик, – отсмеявшись, мужчина берет меня под руку. – Пошли обсуждать, что там в этом году с вашим фестивалем!
– Он не наш, он городской, – слабо спорю. – Вот неужели ты не гордишься, что в твоём родном городе родился известный на весь мир композитор?!
– Не-а, – кардиолог пренебрежительно пожимает плечами. – Ну родился, и что из того? Тут ежегодно сотни детей рождались и до, и после него. Я с большим уважением к акушерам-гинекологам отношусь, которые тех детей принимали.
– Хоть к кому-то ты относишься с уважением, – вздыхаю, снимая в гардеробе лёгкий плащ.
– Не стоит думать, что я такой уж хам, ёжик, – Антон отбирает у меня верхнюю одежду и сдаёт её гардеробщице вместе со своей курткой.
– Ну и где вы ходите?!
Мы оба оборачиваемся на Эльку, которая выбежала из кабинетика, где собираются экскурсоводы. Моя подружка немного встрёпанная, но тут же приглаживает волосы, глядя на врача.
– Привет, Антон! – выдаёт, улыбаясь, а потом поворачивается ко мне. – Алёнк, все уже собрались! Давайте в большой зал!
Большой зал называется таким очень условно – это просто одна из самых просторных комнат дома-музея, где помимо мебели и вещей, принадлежавших семье композитора, стоят рояль и арфа. Здесь время от времени устраивают камерные концерты, но основной концертный зал музея совсем не здесь, а в отдельном здании. Слава богу, дверь в помещение открыта и довольно много людей стоят прямо на выходе – не поместились внутрь, поэтому мы с врачом незаметно присоединяемся к «коллективу».
– …. безусловно, крайне важная дата не только для всех нас, но и в целом для города, поэтому нам
Отвлекаюсь от того самого директора завода, толкающего вступительную речь, и веду взглядом по присутствующим. С большинством я, естественно, знакома – и не первый год работаю вместе. Но есть и новые для меня лица. В том числе…
Чуть не вздрагиваю, вылупившись на девушку в первом ряду. А она что здесь делает?!
Директор тем временем заканчивает свою речь, все хлопают, и я спохватившись, пару раз бью в ладоши, а потом поворачиваюсь к Антону.
– Слушай….
– Антоша?!
За нашими спинами раздаётся радостный возглас, и мы с кардиологом одновременно кривимся. Я от этого протяжного голоса с придыханием, а мужчина… похоже, от формы имени.
– Антон, – поправляет девушку, поворачиваясь к ней. – Привет, Аврора. Давно не виделись.
– Да уж, – дочь директора завода (правда, во времена нашего детства он директором не был, его назначили лет пять назад) и по совместительству наша бывшая одноклассница с каким-то хищным удивлением рассматривает врача. – Шикарно выглядишь, Антон! Что ты здесь делаешь? Я полагала, ты в столице! О, привет, – небрежно кивает мне, словно только что заметив.
Киваю и поворачиваюсь к директору музея, которая окликает меня по имени.
– Алёна Михайловна, – женщина стоит рядом с Щербаковым, тем самым директором, отцом Авроры. – Юрий Владимирович, позвольте представить вам Алёну Михайловну, нашего младшего научного сотрудника и скрипачку городского оркестра. Это она договорилась о передаче в музей для выставки тех исторических документов из столицы.
– Юрий Владимирович, очень рада познакомиться, – подаю руку и пожимаю сухую ладонь.
– Взаимно, – мужчина кивает, приглядывается. – Кажется, я уже видел вас раньше? Как ваша фамилия?
– Морозова, – улыбаюсь ему. – Думаю, вы знаете Анну Павловну Морозову, мою бабушку…
– Как же, как же, – смеётся Щербаков. – Как не знать, до сих пор помню, как она мне «трояк» влепила за сочинение в десятом классе!
Тушуюсь, потому что не ожидала такого приступа детских воспоминаний, но Юрий Владимирович тут же продолжает:
– И отца вашего с матерью я знал. Очень жаль их, очень... Соболезную, Алёна Михайловна.
– Можно просто Алёна, – скованно улыбаюсь.
Не люблю, когда мне напоминают о родителях. Боль только притупилась, но так до конца и не ушла.
– Но на самом деле вы ещё можете меня помнить, потому что я училась в лицее, в одном классе с Авророй, – перевожу тему.
– Ах, да! – директор оглядывается, ища глазами дочь, и тут же хмурится. – А это кто?
– Ещё один наш бывший одноклассник, Антон Сердцев, – покосившись на до сих пор разговаривающую парочку, стараюсь отвлечь внимание мужчины. – Он недавно вернулся в город, он врач, кардиолог.
Только закончив, соображаю – а чего я, собственно, пытаюсь выгородить своего соседа и по совместительству вражину с детства? Матери его сегодня уже наврала, может, хватит?!