Первородный грех. Книга первая
Шрифт:
Кончита положила в глиняную кастрюлю кролика, добавила лука, приправ и пол-литра красного вина и поставила все это в печь, затем сняла фартук и выглянула в окно. Кругом были каменные стены Сан-Люка. Каменная деревня. С немощеными улицами и выцветшими деревянными дверями домов. А над черепичными крышами – чистое голубое небо.
Она взглянула на висящие на стене часы. Скоро Мерседес вернется из школы.
Мерседес следила, как по тропинке гуськом спускаются несколько ребятишек. Ее пальцы непроизвольно сжали камень.
И тут у нее замерло сердце. Вниз по тропинке шагал Леонард – сумка на плече, глаза смотрят под ноги. Он был один. Мерседес почувствовала, как откуда-то из глубины по ее телу разлилась дрожь. Нет, сомнений у нее не осталось. Она чуть приподнялась и позвала:
– Леонард!
Сначала она подумала, что он не услышал ее. Но затем мальчишка остановился и озадаченно уставился на заросли кустарника.
– Леонард! – снова крикнула Мерседес, крепче сжав в руке камень.
– Кто это? – настороженно проговорил Леонард.
– Иди сюда! У меня для тебя кое-что есть!
Она видела, как его хитрые карие глазки забегали по зелени кустов.
– Да кто это? – снова спросил Леонард. – Мерседес Эдуард? Ты?
– Ну иди же!
– А че ты хочешь? Еще раз по роже получить?
– У меня кое-что есть.
– Да? – подозрительно произнес Леонард. Он все еще не видел ее.
– Кое-что необычное!
– Ну так тащи сюда.
– Не могу.
Мимо пробежала стайка ребятни, и Мерседес на некоторое время затаилась.
– Ну? – закричал Леонард, когда дети скрылись из виду. – Что там у тебя для меня, Мерседес Эдуард?
– Я могу пососать твою сосиску.
Физиономия Леонарда мгновенно изменилась. Последнее время ни одна девчонка не соглашалась делать это. С тех пор как там, внизу, у него начали расти волосы и его член приобрел специфический запах, они стали говорить, что он воняет, как тухлая рыба. Облизывая языком губы, Леонард явно колебался.
– Я буду сосать столько, сколько ты захочешь! Раздумывая, он почесал ногу. Очень уж это было заманчиво.
– Ладно, – наконец сказал он и нырнул в кусты. – Только, чур – чтобы все было как надо, а то прибью. Да где ты? Мерседес?
– Сюда!
Глядя из своего укрытия, как Леонард продирается через заросли, Мерседес затаила дыхание. Она полностью отдавала отчет своим действиям.
Колючки царапали мальчишке ноги, цепляли его за носки.
– А-а, черт! – выругался он. – Да где ты, мать твою так!
– Здесь. Около большого дерева.
– А получше места не могла выбрать? – Он уже начал расстегивать ширинку, его миндалевидные глазки рыскали в поисках Мерседес. Так и не заметив ее, он, поглаживая свой член, прошел в двух ярдах от девочки.
Мерседес встала и сделала шаг в направлении Леонарда. В поднятой над головой руке зажат камень. Замах. Его загнутый, словно клюв сокола, край устремлен в висок Леонарда Корнадо. Удар.
Послышался отвратительный приглушенный хруст, который, как бы
Ноги Леонарда подломились, словно стебли кукурузы. Без единого звука он стал оседать на землю. Из раны на голове хлынула кровь. Как-то странно задергавшись, мальчишка завалился на спину.
И затих.
В дверь постучали. Кончита услышала зовущий ее снизу голос отца.
– Я на кухне, папа, – откликнулась она. Отдуваясь и стуча по ступеням тростью, Баррантес поднялся наверх. Кончита поцеловала его в раскрасневшуюся щеку. От него пахло вином, что последнее время случалось с ним довольно часто.
– Одна?
Она кивнула.
– Не знаю, где Мерседес. Она сильно опаздывает. Еще час назад должна была прийти из школы. Где-то задержалась по дороге.
– Гм-м-м. – Марсель указал тростью на стоящий на лавке кувшин с вином. – Можно?
– Если тебе хочется выпить в такое время дня… – Она улыбнулась.
– При чем тут время? – проворчал он. Сунув под мышку трость, Баррантес поднял кувшин и сделал несколько больших глотков. Его усы стали уже почти совсем белыми, и от вина на них осталась красная полоса.
– Может, присядешь? – предложила Кончита.
– Я ненадолго. – Он сделал еще глоток и поставил кувшин на место. Тяжело оперевшись на трость, Баррантес принялся большими пальцами нервно постукивать по ее отполированной рукоятке. – Послушай, – неожиданно сказал он, – я пришел поговорить с тобой.
– О чем? – улыбнулась Кончита.
– О девочке.
– О Мерседес? – встрепенулась она. Под безразличным выражением его лица угадывалось волнение. – В чем дело? – мягко спросила Кончита.
– Я хочу забрать ее.
– Куда забрать?
– Я хочу, чтобы вы обе переехали жить ко мне. И к твоим тетушкам. Подальше от Эдуарда.
От удивления она рассмеялась.
– Папа, не глупи. Франческ мой муж. Он ведь отец Мерседес.
– Он ей не отец.
– Ну, конечно же, он ее отец.
– Нет. И не думай, что мне неизвестно, как Франческ относится к девочке. Он забивает ее детскую головку опасными идеями, Кончита. Он отравляет ее сознание. Хочет сделать из девочки маленькую анархистку. Внушает ей, что бросать бомбы и сжигать фабрики – это совершенно нормально. – Он пронзил дочь свирепым взглядом. – Как можешь ты позволять ему такое? Ты что, хочешь, чтобы она тоже стала такой, полной злобы и ненависти?
Кончита поджала губы.
– Совсем не плохо, если она вырастет такой же, как ее отец.
– Этот человек не ее отец! – рявкнул Марсель. – Более того, девочка знает.
– Что знает?
Прикрыв ладонью рот, он рыгнул, затем смущенно опустил глаза.
– Знает.
Кончита застыла и уставилась на отца глазами, сделавшимися вдруг холодными и чужими.
– Что-то я тебя не пойму, папа.
– Ты только посмотри, как девочка учится! Она же была лучшей в классе. А последнее время совсем обленилась. Она росла такой славной, а теперь стала злючкой…