Песенные палочки

Е Мэй

Лицо у Ша Лу вдруг стало напряженным.

– Что-то не так? – спросила Фан Ло.

– Учитель Фан, – сказал Ша Лу, – там всё очень бедно. Это дом моего брата и отца. Жена брата поехала в Шэньчжэнь [20] на работу. Их ребенок остался дома…

– Все это давно мне известно, – ответила Фан Ло. – Идемте.

5

Деревня Мапинцунь отличалась от деревень северной части Китая тем, что дома там не располагались рядами. В Трех ущельях люди селились разрозненно по обоим берегам реки, небольшими группами строили себе

дома, чтобы скрываться от ветра и дождя, и деревня не выглядела единым поселением. Ша Лу с поклажей в руках довел Фан Ло до перекрестка, остановился и, немного помедлив, сказал:

20

Шэньчжэнь – крупный город на юге Китая, в провинции Гуандун, расположен рядом с Гонконгом, т. е. на довольно большом расстоянии (более 1000 км) от Трех ущелий.

– Там – дом деревенского старосты.

Он указал на дом с белыми стенами и красной черепичной крышей, стоявший в долине.

– Учитель Фан, может быть, вам лучше там поселиться? У них хорошие условия – туалет, всё как в городе…

Ничего не отвечая, Фан Ло с силой вырвала у него из рук свою сумку, забросила ее за спину и быстро пошла вперед. Ша Лу шел вслед за ней, стараясь не отставать:

– Учитель Фан, вы куда?

Фан Ло, не обращая на него внимания, продолжала идти. Ша Лу догнал ее, ухватил за сумку и сказал:

– Там дорога в горы, и скоро уже стемнеет, а вы…

Фан Ло продолжала молчать. Но на самом деле ей было смешно, ведь она рассердилась совсем как школьница. Она невольно замедлила шаг, поскольку Ша Лу всё еще тянул ее за сумку, и ответила:

– Вы же сами предложили мне поселиться у деревенского старосты. Куда же вы теперь меня тащите?

– Но его дом вовсе не там!

Лицо у Фан Ло стало серьезным:

– Ша Лу, разве мы не договаривались, что я по поручению Сяо Дина специально поеду к вам и никуда не пойду, кроме вашего дома?

– Ну хорошо, – сдался он.

Они миновали небольшую мандариновую рощу.

– Вот мы и пришли, – сказал Ша Лу, указывая на деревянный дом впереди.

Даже для такого захолустья, как Мапинцунь, этот дом был ветхим – глинобитные стены, дощатые перекрытия, очень маленькие окна… На пороге сидел старик, внешне напоминавший Ша Лу. Его возраст тоже было сложно определить. Ему можно было дать лет шестьдесят с небольшим, но лицо его было морщинистым, как у семидесяти- или восьмидесятилетнего. Он сидел с опущенными глазами, но видел, судя по всему, неплохо, потому что уже издали заметил, что к дому подходит Ша Лу со спутницей. Губы его шевельнулись.

– Это мой отец, – сказал Ша Лу.

Фан Ло не успела заговорить, как старик поднял глаза, острые как шило, и сказал:

– Без дела к чужим не ходят.

Фан Ло испуганно улыбнулась:

– Это вы мне говорите?

Ша Лу в ответ прошептал:

– Мой отец немного чудаковат, порой говорит странные вещи…

А отец Ша Лу бормотал себе под нос:

– Разлилась великая река, наполнила реки малые, коль появится еда в котле – так появится она и в миске…

– Дядюшка Ша, – сказала Фан Ло, – я слышала, вы хорошо поете.

Отец Ша Лу продолжал, глядя вдаль:

– Если вода далеко, жажду она не утолит. Повесил на пояс жабу – и выдаешь себя за охотника?

– Что это он говорит? – спросила Фан Ло у Ша Лу.

– Учитель Фан, мой отец с утра до вечера говорит вот такое. Вы его не спрашивайте ни о чем. Заходите в дом,

отдохните немного.

Он провел Фан Ло в боковую комнатку. У стены стояла старомодная кровать с подножкой и москитной сеткой – она сама могла сойти за небольшую комнату. Фан Ло с любопытством ее оглядела. Ша Лу вытащил из ящика простыню, наволочку и пододеяльник в мелкий ярко-красный цветочек. Белье источало запах камфоры. Фан Ло заметила, что постельные принадлежности новые.

– Да, – сказал Ша Лу, – это нам в деревне подарили, когда мы переезжали.

За окном уже сгустились сумерки. Ша Лу потянул вниз шнурок лампы, и комнату наполнил теплый свет.

Фан Ло, склонив голову, следила за тем, как он неуклюже и старательно стелет постель. Она не стала ему помогать, но ей стало интересно – как же он справляется с повседневным бытом? Ша Лу почувствовал себя неловко, поймав на себе ее пристальный взгляд, и робко спросил:

– Учитель Фан, вы… куда вы смотрите?

– На вас, – ответила Фан Ло.

Ша Лу покраснел, на кончике носа у него повисла капля пота, и Фан Ло рассмеялась.

Ужинали они довольно поздно. Ша Лу нарезал солонину, собрал овощи в садике за домом. Ужин очень понравился Фан Ло. Она вдруг вспомнила, что Ша Лу рассказывал о своей дочери и племяннике, и спросила, где же дети. Ша Лу ответил, что его брат должен работать в эти дни, поэтому детей оставил у сестры на другом берегу реки.

Отец Ша Лу сидел во главе стола, пил кукурузное вино и вдруг произнес:

– Тащит корова три даня [21] пшеницы – сколько из них для меня?

– Вы красноречивы, дядюшка Ша, – сказала Фан Ло.

– Братом зовешь, да за оружие хватаешься, – с серьезным видом продолжал отец Ша Лу и сделал еще глоток вина. Фан Ло отвернулась и шепотом спросила у Ша Лу:

– Ваш отец давно такой?

– Всего несколько лет, – ответил Ша Лу и добавил чуть погодя: – в тот год у него отобрали песенные палочки – вот он таким и стал.

У Фан Ло невольно сжалось сердце – она вспомнила о палочке, которую Ша Лу потерял в Пекине. После ужина он сложил столовые приборы в бамбуковую корзину, отнес их на кухню и помыл. Фан Ло видела, что лампочка там очень тусклая, но Ша Лу со всем быстро управлялся. Казалось, ему удается всё что угодно. Закончив мыть посуду, он отправился кормить свиней и коров. Фан Ло вышла следом за ним во двор, сначала ходила туда-сюда, а потом захотела пойти прогуляться, но Ша Лу поспешно ее окликнул: в поселке все держат собак – ночью они могут укусить незнакомца.

21

Дань (в переводе с китайского «мешок») – мера объема и веса, до современной стандартизации имевшая разные значения в зависимости от эпохи и сферы употребления. В настоящее время в качестве меры веса составляет 50 кг, а в качестве меры объема – 100 л. Состоит из 100 цзиней.

Фан Ло, не найдя для себя никакого занятия, вернулась в дом. В углу гостиной она увидела телевизор, подошла к нему, включила. В комнату неожиданно ворвался пугающий громкий звук, похожий на взрыв. Потом всё стихло. Придя в себя, она поняла, что это телевизионные помехи: изображение на экране отсутствовало, он был весь в белых точках. От этого у Фан Ло вскоре зарябило в глазах, зазвенело в ушах, и она поспешно выключила телевизор.

Рядом сидел отец Ша Лу.

– Соль на рану сыпется, – сказал он.