Песенные палочки
Шрифт:
– Послушайте, у вашего отца возникла очень дельная мысль! – обратилась Фан Ло к Ша Лу, который ненадолго вернулся со двора.
– Нет в мире искренних людей, – старик поставил перед дверью маленький табурет и уселся на него, обхватив колени, склонив голову и глядя в пространство за дверью. На лице у него застыло пренебрежение. На улице было темно, листья шуршали на ветру, над речкой взошел месяц. Покой лежал над деревенькой, укрывшейся в горах.
Время здесь замедляло ход. Фан Ло думала, что уже очень поздно, но, посмотрев на экран мобильного телефона, обнаружила, что сейчас всего лишь восемь. В Пекине в это время только начиналась ночная
22
Хоухай – озеро в центре Пекина, в живописной части района Шичахай.
Телефон Фан Ло прожужжал несколько раз, на экране высветились пропущенные вызовы. Сейчас ей не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому она заранее отключила звук и отправила Сяо Дину сообщение о том, что уже встретилась с Ша Лу. Продюсер тут же велел ей пригласить певца в Пекин, где они организуют для него специальную программу с достойным вознаграждением.
Она вернулась в боковую комнату в надежде, что увидит там Ша Лу, но он всё время был занят. В тусклом свете еле просматривались очертания крыши, а он всё не возвращался. Деревянные стены пропускали все звуки: было слышно, как он стирает одежду в кухне, как плещется вода. Этот одинокий человек пробуждал в сердце Фан Ло острую жалость.
Некоторое время спустя Ша Лу принес Фан Ло кусочек мыла и горячую воду в эмалированном тазике. На дне его красовались узоры в виде ярко-красных гранатов, а с края свешивалось чистое полотенце. Девушка заметила, что глаза Ша Лу сияют, а на щеках горит румянец, и ее охватила радость. Значит, он и впрямь рад ее приезду. От этой мысли у нее потеплело на сердце, и она разом опустила руку в воду. Вода была слишком горячей, и Фан Ло вскрикнула. Ша Лу тут же бросился на помощь:
– Что случилось?
Фан Ло встряхнула рукой:
– Очень горячо.
– Дайте посмотреть. – Ша Лу взял ее за руку и огорченно сказал: – Все из-за меня. Я боялся, что вода прохладная. У нас в горах ночью очень сыро, и вам может быть холодно.
Его ладонь была горячей и влажной, не то от воды, не то от волнения. По всему телу Фан Ло пробежало тепло, и она сказала:
– Ничего, я только слегка обожглась.
– Есть хорошая мазь, давайте помажу, – продолжал Ша Лу.
Он повернулся, взял с полки маленький пузырек и объяснил, что это снадобье получают, вываривая панцирь панголина, и оно очень хорошо снимает ожоги. Ша Лу крепко держал Фан Ло за руку и растирал ее покрасневшие пальцы прохладным молочно-белым бальзамом.
– Ну, достаточно, – сказала Фан Ло, – хватит мази.
Говоря это, она не отводила рук, и Ша Лу так и продолжал растирать ее пальцы.
– Ша Лу, я вам столько забот прибавила… вам не в тягость?
Опустив голову, он глядел на ее руку.
– Но вы же мой гость! – воскликнул он и добавил: –
– Увидеть что? – спросила Фан Ло.
Ша Лу немного смутился:
– Посмотреть ваш канал… но сигнал был плохой.
Фан Ло с деланной непринужденностью спросила:
– Неужели вы искали программу, которую я веду?
Ша Лу молча кивнул, но на его щеках от улыбки заиграли морщинки.
– Ша Лу, да вы, оказывается, умеете подольститься!
Он поднял голову.
– Нет. Мне просто нравится смотреть на вас, учитель Фан.
– Не зовите меня так, – попросила Фан Ло. – Это ваш отец – учитель, только и говорит, что стихами.
– Мой отец в молодости пел, – вздохнул Ша Лу. – А теперь того, что недавно случилось, не помнит, но слова своих песен нет-нет – да по строчке выдаст.
Так они говорили и даже не замечали, что держатся за руки. Фан Ло всё время сидела с вытянутыми ногами, и они начали неметь. Она пошевелилась, и Ша Лу, будто испугавшись, отпустил ее руку. Вдруг они оба перестали находить нужные слова. Кругом было необычайно тихо. В этой тишине они слышали, как всё тяжелее и тяжелее становится их дыхание, словно посреди ночи где-то без устали работают кузнечные мехи.
Вдруг из другой комнаты долетел надрывистый кашель старика, сопровождаемый невнятным бормотанием. Ша Лу беспомощно стоял перед своей гостьей.
– Учитель Фан, – сказал он, – ложитесь спать пораньше.
И, не дожидаясь ее ответа, вышел из комнаты, будто спасался бегством.
6
Необъяснимое разочарование разливалось по сердцу Фан Ло.
Но очень скоро она удивилась тому, что вообще его испытывает. Она со смущением обнаружила, что желание, которое пряталось в ее душе, бездумно выползает наружу, копошится, как маленький безымянный зверек.
Неужели ей нравится этот мужчина? Это напоминало открытие Нового Света Колумбом. В океане ее души маленькая лодка, вед'Oмая чувствами, пережила уже немало трудностей, борясь с волнами во мраке, а она этого даже не осознавала. Теперь эта лодочка добралась до твердого берега, с грохотом натолкнулась на риф – и Фан Ло внезапно прозрела. Оказывается, ей уже давно полюбился этот крестьянин, живущий в горной глуши.
Полуночный звонок не удивил Ян Цзиньгэ. Напротив, он поспешил сказать:
– Ну наконец ты позвонила! Я тебе столько раз набирал, а ты всё не отвечала, я даже испугался, что с тобой что-то случилось. Если бы ты и завтра мне не ответила, я бы обратился в полицию.
Фан Ло немного растрогали его слова. Ей всё-таки было приятно, что кто-то о ней заботится. И она ответила:
– Я выбираю места для съемки музыкального фильма «Люди царства Ба». В горах плохая связь. Хотела тебе перезвонить, но не дозвонилась.
Ян Цзиньгэ перестал волноваться, и речь его стала спокойнее.
– А, вот оно что. – Он широко зевнул. – Так поздно, а ты всё еще не спишь?
– Я уснула было, но вспомнила, что надо тебе позвонить.
Ян Цзиньгэ лукаво рассмеялся и прошептал:
– Да ты никак по мне соскучилась?
– Ян Цзиньгэ, – остановила его Фан Ло, – ты поосторожнее там, а то твоя подруга тебя услышит и три дня, не меньше, будет на тебя дуться.
– Да не волнуйся ты, – беспечно возразил Ян Цзиньгэ. – У нее более свободные взгляды, чем у тебя. Она никогда не спрашивает меня о моих личных делах. Да к тому же она и злится вполсилы, не то что ты. Ты постоянно ворчала.