Песнь молодости
Шрифт:
— Иными словами, вы хотите продемонстрировать свою силу. Как же вы будете это осуществлять?
— Я только что сказал вам об этом, — серьезно ответил Лу Цзя-чуань. — В вашем ультиматуме говорится, что мы замышляем бунт и что необходимо пресечь наши действия. Мы пришли сюда специально для того, чтобы разъяснить командующему гарнизоном, что наши действия вытекают из чувства патриотизма и что мы отнюдь не ставим своей целью устроить беспорядки. В связи с этим мы просим не чинить препятствий в проведении демонстрации.
— Вы
Заговорил Сюй Нин, с силой взмахнув кулаком:
— Вы ничего не сможете сделать! Если даже примените вооруженную силу, мы все равно не подчинимся. Если же дело дойдет до кровопролития, то это только разоблачит правительство!
Ли Цзя-чуань бросил одобрительный взгляд на Сюй Нина. Начальник штаба, продолжая хранить молчание, лишь яростно задымил сигаретой.
Лу Цзя-чуань взглянул на часы: скоро одиннадцать. Он поднялся и сказал:
— Скоро наши колонны выйдут на улицу. Доложите, пожалуйста, об этом немедленно командующему. Необходим приказ, чтобы военная полиция не чинила нам препятствий.
Не успел он договорить, как в комнату вошел офицер и, протягивая Ли Цзя-чуаню листок бумаги, сказал:
— Напишите, пожалуйста, ваши фамилии.
Лу Цзя-чуань без малейшего колебания написал обе фамилии.
Взглянув на этот листок, начальник штаба поднялся и вышел, бросив им на ходу:
— Я доложу командующему!
В приемной остались лишь Лу Цзя-чуань и Сюй Нин. Обменявшись взглядами, оба улыбнулись и вздохнули.
— Наши уже выступили! — Сюй Нин с силой сжал руку Лу Цзя-чуаня.
Спустя полчаса снова появился начальник штаба. На этот раз он совсем не походил на того человека, который только что с ними разговаривал. Войдя в приемную, он закричал:
— Безобразие! Только что получено донесение, что ваши колонны уже выступили! Конечно, мы вынуждены послать войска! Вы оба останетесь здесь! — Офицер повернулся и вышел.
— Пойдем! Мы должны примкнуть к ним! — Лу Цзя-чуань схватил руку Сюй Нина и потащил его к выходу.
Но как только они подошли к двери, появился толстый человек, одетый в черную форму, и остановил их.
— Вы собираетесь уйти? Поздно! Теперь вы — наши гости!
— За что нас арестовали? — возмущенно спросили оба в один голос.
— На улице беспорядки, а здесь вам ничего не грозит, — засмеялся толстяк и вышел.
Тотчас же в комнату вошли несколько вооруженных солдат, окружили студентов и повели во двор.
Когда их ввели в коридор тюрьмы, расположенной рядом со штабом, гарнизонных конвоиров сменили восемь других солдат с
Когда у Сюй Нина отобрали его модный галстук, Лу Цзя-чуань улыбнулся и сказал:
— Смотри, как гостеприимно нас встречают!
Но его шутка не успокоила Сюй Нина. Он задумчиво произнес:
— Что они дальше будут с нами делать?..
Лу Цзя-чуань покачал головой и легонько похлопал его по плечу.
— Что вы топчетесь, черт вас возьми? Идите вперед! — закричали солдаты, подталкивая Лу Цзя-чуаня прикладом винтовки.
Вскоре их ввели в небольшую камеру с маленьким квадратным отверстием на двери.
«Вот уж действительно «гостеприимство!» — подумал Сюй Нин. В камере находились еще двое заключенных. Возле стены стояли нары, окно было забрано железными прутьями.
Как только заключенные в камере увидели вновь прибывших, они, не дожидаясь ухода конвоиров, бросились к ним:
— Вы из какого института?
Оба они были студентами Центрального университета в Нанкине. Арестованные после событий «18 сентября» за участие в патриотическом движении, они сидели в тюрьме уже более двух месяцев.
— Мы из «Демонстрации Пекинского университета», — оживленно говорил Сюй Нин, — в Нанкин приехали поездом.
— Ого! — радостно воскликнули в один голос оба нанкинских студента. — Что сейчас происходит на свободе?
Лу Цзя-чуань присел на нары и коротко рассказал им о приезде бэйпинских студентов в Нанкин и об обстановке в городе. Выслушав Лу Цзя-чуаня, один из студентов пожал ему руку и сказал:
— Меня зовут Ян Сюй, а его — У Хун-тао. Скоро час дня, а вы оба еще ничего не ели. Я скажу, чтобы вам принесли поесть.
Ян Сюй чувствовал себя в тюрьме как дома. Вскоре им принесли еду. Только Лу Цзя-чуань и Сюй Нин принялись за нее, как вдруг через «глазок» в камеру влетел какой-то предмет. Лу Цзя-чуань быстро оглянулся и увидел, как за дверью мелькнула тень. Ян Сюй подобрал маленькую записку, развернул ее, прочел и подозвал остальных.
«Только что на улице Чэнсянь арестовано много бэйпинских студентов. Вероятно, их поместят в тюрьме Сяолинвэй, — говорилось в записке.
Лу Цзя-чуань не проронил ни звука.
— Это достоверные сведения? — тихо спросил он через несколько минут у Ян Сюя.
Ян Сюй посмотрел на дверь и утвердительно кивнул головой. Лу Цзя-чуань побледнел.
Всю вторую половину дня Сюй Нин спал на нарах; Лу Цзя-чуань, опустив голову и прислонясь спиной к стене, сидел возле него. Он думал о судьбе своих товарищей, о ходе демонстрации. Сколько человек арестовано? Есть ли убитые и раненые? Какова судьба Ли Мэн-юя, Ло Да-фана и других руководителей демонстрации? Может быть, демонстрация сорвалась?.. Нет! Этого не может быть!