Песнь молодости

Мо Ян

— Нет, — настаивал на своем Лу Цзя-чуань, — время не терпит, нельзя долго раздумывать. Ты и я напишем на волю по записке. Ты — студентам Центрального университета, а я — студентам нашего университета. Не мог бы ваш патриот помочь нам?

Ян Сюй извлек припрятанные им в углу камеры огрызок карандаша и клочок бумаги. Для того чтобы тюремщики не раскрыли их намерений, У Хун-тао и Сюй Нин накрыли товарищей одеялами. Ян Сюй зажег спичку, и Лу Цзя-чуань быстро написал несколько иероглифов. Ян Сюй тоже написал таким образом записку. После этого Ян Сюй подошел к «глазку» и три раза тихонько кашлянул. В окно просунулась рука и тут же исчезла

вместе с записками.

Из-за третьих ворот неслись крики:

— Стреляйте! Все равно наша горячая кровь сильнее вашего оружия!

Наступала ночь. Тысячи молодых голосов продолжали скандировать эти слова.

Демонстранты были возбуждены до предела. Они давили своими телами на ворота. Ворота скрипели и трещали под их ударами и вот-вот могли рухнуть.

Роковая минута приближалась. Дула пулеметов на крыше угрожающе глядели на демонстрантов.

Лу Цзя-чуань и остальные узники судорожно сжали прутья решетки и приникли к окну.

Не вечно будет эта темень, Всему приходит свой черед. Проходит ночь, тускнеют тени, И солнце над землей встает…

Это тихо пел Лу Цзя-чуань. Он не верил, что их записки принесут какую-нибудь пользу, и в душе уже приготовился к самому худшему. Его товарищи тоже подхватили песню тихими голосами:

И солнце над землей встает…

Но спустя десять минут с улицы послышались голоса, которые словно пробудили их от тягостного сна:

— Студентам Центрального университета собраться вместе!

— Студентам Пекинского университета собраться здесь!

В тюрьме внезапно зажегся свет.

— У-ух!.. — только и вздохнул Сюй Нин, вскакивая и вытирая со лба пот.

Ян Сюй обернулся и крепко, до боли сжал руку Лу Цзя-чуаня.

— Я счастлив, что все обошлось, и готов теперь сидеть в тюрьме хоть всю жизнь!..

Лу Цзя-чуань улыбался.

Глава восьмая

Линь Дао-цзин до такой степени возненавидела директора Юй Цзин-тана, что, даже не дождавшись зимних каникул, потихоньку уехала из Бэйдайхэ в Бэйпин.

На свое жалованье она не могла сшить себе зимнее пальто. Этого жалованья едва хватало на еду, письма и другие мелкие расходы. Поэтому Дао-цзин надела свой единственный летний, без подкладки, халат и отправилась в дорогу с маленьким узелком. Музыкальные инструменты, с которыми она приехала в Бэйдайхэ, ей давно наскучили, и она раздарила их своим ученикам. Всю дорогу ее мучили сомнения: куда пойти, где остановиться в Бэйпине? Ждет ли ее до сих пор тот господин Ху, за которого мачеха хотела выдать ее замуж? Конечно, «уж лучше умереть с голоду, чем продать душу». Эту фразу можно было часто видеть в дневнике Дао-цзин. Она была человеком с чистой, возвышенной душой и не хотела пятнать ее мелочными стремлениями к материальному благополучию.

Поезд уже приближался к Восточному вокзалу Бэйпина, когда она, наконец, решила искать временного приюта у своей подруги Ван Сяо-янь.

Ван Сяо-янь была одних лет с Дао-цзин. Это была тихая и добрая девушка. В институте, где училась Ван Сяо-янь, студенты называли ее «старшей сестрой». Ее отец Ван Хун-бинь был профессором на историческом факультете университета,

а мать, тоже образованная женщина, занималась домашним хозяйством. Ван Сяо-янь росла в спокойной и ласковой атмосфере небольшой семьи и по характеру была не похожа на стремительную и смелую Линь Дао-цзин. Она прилежно училась и хотела в будущем по примеру отца стать ученым.

Увидев подругу, Линь Дао-цзин схватила ее за руки и долгое время не могла от волнения ничего сказать. Ван Сяо-янь, глядя на утомленную дорогой Дао-цзин, на ее хлопчатобумажный поношенный халат без теплой подкладки, тоже молчала, словно не узнавая подруги.

— О! Дао-цзин, — сердечно улыбнулась Сяо-янь. Она засуетилась, не зная, как лучше принять и устроить гостью, — умойся и переоденься в мое платье. А в этом ты выглядишь, как простая крестьянка.

— Ты не смотри свысока на крестьянок, ведь моя мать… — лицо Дао-цзин передернула судорога.

Она почувствовала, что не может говорить об этом, поэтому попыталась сменить тему:

— Сяо-янь, до чего же ты счастливая! У тебя есть отец, мать, сестренка, все они такие хорошие… — Дао-цзин улыбнулась сквозь слезы; она поспешно отвернулась и стала искать полотенце среди своих вещей.

Сяо-янь с сочувствием посмотрела на нее и сказала:

— Ты не всегда будешь несчастна… Поживи у нас, я попрошу папу помочь тебе устроиться на работу.

— Хорошо, — горько улыбнулась Дао-цзин.

Несколько секунд подруги смотрели друг на друга. Наконец Дао-цзин, не выдержав, бросилась к Ван Сяо-янь на шею:

— Ты знаешь… Юй Юн-цзэ… Мы любим…

— Давно уже знаю! — теплая улыбка озарила лицо Ван Сяо-янь. Тихонько отстранив Дао-цзин, она сказала: — Беги скорее к нему. Он уже давно места себе не находит.

Вечером Дао-цзин пошла в общежитие университета к Юй Юн-цзэ. Они проговорили в его маленькой комнатке до глубокой ночи. Когда она собралась уходить, Юй Юн-цзэ пошел ее проводить. Они медленно шли рядом по ночным улицам. Дойдя до канала перед Тяньаньмынем [36] , Дао-цзин и Юй Юн-цзэ остановились, опершись на каменный парапет. Их чуть освещал тусклый свет уличного фонаря. Юй Юн-цзэ с силой сжал закоченевшие пальцы Дао-цзин и проникновенно посмотрел ей в глаза. Помолчав некоторое время, он дрожащим от волнения голосом прошептал:

36

Тяньаньмынь — центральная площадь Пекина. Свое название получила от выходящих на нее ворот Зимнего императорского дворца — Ворот Небесного Спокойствия» («Тяньаньмынь»).

— Дао-цзин, хочешь стать моей женой?.. Я буду любить тебя вечно…

Дао-цзин опустила голову и ничего не ответила. Ее сердце бешено колотилось в груди, лицо пылало. «Неужели это и есть любовь? Какое счастье она приносит, как она сладка и прекрасна!» Невольно она сжала его руку и склонила голову ему на плечо…

Однако любовь не могла разрешить житейских трудностей Дао-цзин. Она жила в семье Ван Сяо-янь. Сяо-янь и ее родители очень хорошо относились к ней, но она понимала, что так долго продолжаться не может. Поэтому ей было крайне важно поскорее разрешить основную проблему — найти работу. Уже на второй день после своего приезда в Бэйпин Дао-цзин приступила к поискам. Она внимательно просматривала каждый день газеты, надеясь найти в них объявление о найме.