Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро

Автор неизвестен

CCLXIX

В престольный Ахен прибыл вновь король, ³⁷³⁵В оковах там изменник Ганелон На площади стоит перед дворцом. К столбу привязан дворней Карла он, Прикручен крепко за руки ремнем. Бьют и бичами и дубьем его. ³⁷⁴⁰Не заслужил он участи иной. Пускай суда предатель в муках ждет.

CCLXX

Написано в одной старинной жесте, Что Карл созвал людей из всех уделов, На суд собрал их в ахенской капелле. ³⁷⁴⁵Сошлись они в господний праздник светлый, В день божьего барона, в день Сильвестров, Дабы воздать по совести и чести Злодею Ганелону за измену. [210] Карл

привести велел его немедля. Аой!

210

^3742–3748Сеньер не мог сам судить своего вассала, который подлежал «суду равных» (пэров). Карл мог выступить лишь как обвинитель Ганелона, но не как его судья.

Сильвестров день— 31 декабря.

CCLXXI

³⁷⁵⁰«Сеньеры и бароны, — молвил Карл. — Вот Ганелон на суд явился ваш. Со мною он ходил в испанский край, Сгубил двадцатитысячную рать. Из-за него погибли и Роланд, ³⁷⁵⁵И Оливье, что был учтив и храбр. Он пэров предал маврам, деньги взял». Ответил Ганелон: «Не стану лгать, Лишил меня моих сокровищ граф. Вот я Роланду смерти и желал. ³⁷⁶⁰Нельзя изменой это называть». Бароны молвят: «Суд решит, кто прав».

CCLXXII

Предстал суду и Карлу Ганелон. Он свеж лицом, на вид и смел и горд. Вот был бы удалец, будь честен он! ³⁷⁶⁵Бросает на собравшихся он взор, Стоят с ним тридцать родичей его. Суду он громко говорит потом: «Бароны, да хранит вас всех господь! Ходил я с императором в поход, ³⁷⁷⁰Ему был предан телом и душой. Но на меня Роланд замыслил зло, Ко мне жестокой воспылал враждой, На муки и на казнь меня обрек, Послал меня к Марсилию послом. ³⁷⁷⁵При всех Роланду вызов брошен мой, Его и пэров вызвал я на бой. Всю нашу ссору видел сам король. Я только мстил, и нет измены в том». Бароны молвят: «Суд все разберет».

CCLXXIII

³⁷⁸⁰Увидел Ганелон, что дело плохо. Зовет он тридцать родственников кровных. Один из них над всеми верховодит. То — Пинабель, что из Сорансы [211] родом. Он на язык остер и ловок в споре, ³⁷⁸⁵А коль дойдет до боя — воин добрый. Аой! Граф молвит: «Будьте мне в беде оплотом, Не дайте кончить жизнь на месте лобном». А тот ответил: «Ничего не бойтесь. Кто здесь о казни вымолвит хоть слово, ³⁷⁹⁰С тем тотчас я вступлю в единоборство И дам отвод оружьем приговору». Тут ниц пред ним граф Ганелон простерся.

211

Соранса— может быть, Сарранса в Пиренеях.

CCLXXIV

Сошлись на суд бургундцы и баварцы, Французы, пуатвинцы и нормандцы. ³⁷⁹⁵Есть там саксонцы, есть и алеманы. Всех судей остальных овернцы мягче — Жестокий страх им Пинабель внушает. Все говорят: «Покончим с этой тяжбой. Оставим суд, пойдем попросим Карла, ³⁸⁰⁰Чтоб Ганелону дал король пощаду, И тот ему опять слугою станет. Погиб Роланд и не придет обратно. Не воскресить его сребром иль златом. От поединка проку будет мало». ³⁸⁰⁵Так мыслят все, кто там на суд собрался. Один Тьерри, брат Жоффруа, — иначе. Аой!

CCLXXV

Вот судьи к императору пришли И молвят: «Мы решили вас просить, Чтоб Ганелона пощадили вы. ³⁸¹⁰Он будет впредь вам ревностно служить. Он знатен родом — сжальтесь же над ним, Ведь все равно племянник ваш погиб. Златой казной его не воскресить». Король ответил: «Все вы подлецы!» Аой!

CCLXXVI

³⁸¹⁵Увидел

Карл — оставлен всеми он, Нахмурил брови и поник челом, Стал от тоски и горя сам не свой. Вдруг предстает Тьерри пред королем [212] . То Жоффруа Анжуйца брат меньшой. ³⁸²⁰Он строен, худощав и быстроног, Кудрями черен, смугловат лицом, А ростом и не мал и не высок. Учтиво Карлу молвил он: «Сеньер, Умерить постарайтесь вашу скорбь. ³⁸²⁵Вы знаете: вам предан весь наш род, И я, как предки, вам служить готов. Да, отчима Роланд обидеть мог, Но кто вам служит — нет вины на том, А Ганелон его на смерть обрек, ³⁸³⁰Нарушил клятву и презрел свой долг. На рель его! — таков мой приговор. А труп изрежут пусть в куски потом. Подлец не стоит участи иной. А если кто из родичей его ³⁸³⁵Посмеет приговору дать отвод, Я подтвержу свои слова мечом». Все молвят: «Рассудил он хорошо».

212

Певец продолжает возвеличение Анжуйского дома (см. прим. к ст. 106).

CCLXXVII

Вот Пинабель пред королем предстал. Велик он ростом, быстр, могуч и храбр. ³⁸⁴⁰Его удар смертелен для врага. Он молвил: «Воля ваша, государь. Пусть понапрасну судьи не кричат. Я слышал, что Тьерри изрек сейчас, И докажу мечом, что он не прав». ³⁸⁴⁵С тем он свою перчатку Карлу дал. Король спросил: «А кто заложник ваш?» Тот три десятка родичей призвал. Король велел под стражей их держать, Своих взамен представить обещал. Аой!

CCLXXVIII

³⁸⁵⁰Тьерри увидел — бой не за горами. Вручил он Карлу правую перчатку. Тот взял, своих заложников назначил. Четыре Карл велел скамьи поставить — Пусть сядут там противники до схватки. ³⁸⁵⁵Счел суд законным бой единогласно. Ожье Датчанин споры все уладил. Бойцы коней и брони просят дать им. Аой!

CCLXXIX

Как только бой судом дозволен был, К обедне в храм отправились враги, ³⁸⁶⁰Покаялись во всех грехах своих И вклад большой внесли в монастыри. Вернулись вместе к королю они. Надели шпоры на ноги бойцы, В надежные доспехи облеклись, ³⁸⁶⁵Ремнями подвязали шишаки, На пояса привесили мечи. Взял каждый свой четырехпольный щит. Копье в руках у каждого из них, И слуги скакунов им подвели. ³⁸⁷⁰Вокруг сто тысяч рыцарей скорбит: Роланд им дорог, жалко им Тьерри. Ведь знает только бог, кто победит.

CCLXXX

Под Ахеном обширное есть поле. Отправились туда враги для боя, ³⁸⁷⁵Могучи и неустрашимы оба. Их скакуны легки и быстроноги. Бароны шпорят, отпускают повод, Друг другу что есть сил удар наносят. Раздроблены щиты, пробиты брони. ³⁸⁸⁰Подпруги рвутся, и сползают седла. С коней на землю валятся бароны. Сто тысяч человек глядят и стонут. Аой!

CCLXXXI

Бойцы на землю рухнули с седла, Но тут же встали на ноги опять. ³⁸⁸⁵Проворен Пинабель, могуч и яр. Друг к другу поединщики спешат. Меч с золотым эфесом каждый взял. Клинки о шлемы крепкие звенят, Ударом отвечают на удар. ³⁸⁹⁰Скорбят французы, плачет Карл, молясь: «О господи, дай правде воссиять!»

CCLXXXII

«Тьерри, сдавайся! — Пинабель кричит. — И я вассалом сделаюсь твоим, Отдам тебе владения свои, ³⁸⁹⁵Лишь Ганелона с Карлом помири». Тьерри в ответ: «Об этом помолчи. Я был бы низок, если б уступил. Один господь нас может рассудить». Аой!