Песни южных славян

Неизвестен 2 Автор

Царь Мурад и Мара [561]

Царь Мурад говорил Маре: «Ой Мара, белая болгарка, Откажись быть болгаркой, Давай-ка ты соглашайся, Соглашайся и потурчися. Ты будешь белой турчанкой, Женою царя Мурада! Ой, Мара, тебе пожалую Добру половину Царьграда, Ёдрене со всем базаром, С мечетью султана Селима. [562] И еще тебе пожалую: Будешь ты Валахией править, Царские собирать налоги!» А Мара царю сказала: «Ой, царь ты, царь багородный, У меня есть брат епископ, Брат другой стал патриархом. Я пойду и спрошу у братьев, Как скажут они, так и будет!» И встала девушка Мара, Приходит к старшему брату, Своему брату сказала: «Не знаешь, братец, не знаешь, Как трудно ходить мне за водою. Когда выхожу я за водою, Царь Мурад из окна кличет: «Ой, Мара, белая болгарка, Откажись

быть болгаркой, Давай-ка ты соглашайся, Соглашайся и потурчися. Ты будешь белой турчанкой, Женою царя Мурада. Ой, Мара, тебе пожалую Добру половину Царьграда, Ёдрене со всем базаром, С мечетью султана Селима. И еще тебе пожалую, Будешь ты Валахией править, Царские собирать налоги!» Тут Банко ответил Маре: «Ой, Мара, мила сестрица, Коль тебя царь улещает, Ты ему так ответствуй: «Легко мне, царь, согласиться, Потурчиться еще того легче, Только ты мне тогда пожалуй Добру половину Царьграда, С церковью потурченной, С церковью Святой Софией, [563] Только ты мне тогда пожалуй В твоей турецкой столице Царство свое и визирство, Да еще ты мне, царь, пожалуй Перстень царский с печатью!»"» И встала девушка Мара, Взяла корчаги на плечи Да пошла себе за водою. Царь Мурад из окна кличет: «Ой, Мара, белая болгарка, Откажись быть болгаркой, Давай-ка ты соглашайся, Соглашайся и потурчися!» А Мара царю сказала: «Легко мне, царь, согласиться, Потурчиться еще того легче, Только ты мне тогда пожалуй Царство свое и визирство, Перстень царский с печатью, Добру половину Царьграда С церковью потурченной!» Царь Мурад ответил Маре: «Пусть язык у того отсохнет, Кто тебя научил, Мара, Требовать у меня царство, Царство мое и визирство! Царство-то у меня отцово, А визирство досталось от деда. Я отдам свою голову лучше, Нежели Святую Софию!»

561

Переведено по тексту сб. БНТ, т. 3, с. 151–153. Записано в г. Габрово (северная Болгария). Болгарские исследователи видят в песне отражение того факта, что Тамара, дочь болгарского царя Ивана-Александра и сестра будущего, последнего царя Ивана Шишмана, была выдана замуж в 1371 г. за султана Мурада, убитого впоследствии на Косовом поле. Тамара, наверное, была выдана против своей воли с той целью, чтобы остановить наступление на Болгарию турок, в том же году разбивших войска короля Вукашина и его брата Углеши (см. прим. к песне «Королевич Марко узнает отцовскую саблю»). Получая Тамару, султан приобретал по меньшей мере нейтральную сторону в лице Болгарии. Неизвестно, сменила ли Тамара веру и вообще требовали ли от нее этого. Вопрос о вере будущей султанской жены вряд ли был столь важен обеим сторонам. Для создателей же песни этот вопрос был принципиальным, ибо для них смена веры означала утрату своей этнической принадлежности: быть христианином — значит оставаться болгарином; стать мусульманином — значит превратиться в турка. В песне дана своя трактовка, довольно поздняя, характерная уже для времен турецкого ига. Поздний характер трактовки, видимо, означает, что песня создавалась по смутным преданиям, а не по горячим следам, не в XIV в. Поэтому песня неточна в своих реалиях: Мурад не мог обещать пол-Царьграда и Валахию, так как не владел ими; Мара не могла требовать церковь св. Софии, ибо она еще не была захвачена и «потурчена».

562

Мечеть султана Селима — крупный мусульманский памятник в г. Едрене (Адрианополе), турецкой столице до 1453 г. Эта мечеть нередко упоминается в болгарском фольклоре.

563

Святая София — византийский Софийский собор, превращенный после 1453 г. турками в мечеть, одно из монументальнейших сооружений в Стамбуле. По образцу константинопольского собора на Руси — в Киеве, Новгороде и других городах — строились свои Софийские соборы.

Белая Неда и русый воевода [564]

Ой ты, Неда, бела Неда, Бела роза, что не раскрылась, Не раскрылась, не распустилась! Прошла слава про белу Неду, По всей земле, по округам Вардарской-то Вардарии. Девушку спящей украли У матушки, у батюшки, У девяти милых братьев, У девяти жен братьев, У двенадцати милых внуков, Выкрал ее воевода, Воевода, сам тот ага, Отвез деву за Дунай белый, В зелены луга, во левады. Поставили три шатра там: Как один-то шатер белый, А другой-то — был зеленый, А как третий был багряный. Под белым-то — бела Неда, Бела Неда с воеводой, Под зеленым — ждут сеймены, Под багряным — сивы кони. Три дня Неда пролежала, Пробудилась на четвертый. Она молвит, она просит: «Ой ты, мама, мила мати, Подай, мати, кувшин пестрый, Кувшин пестрый мне водицы, Мне водицы, мне студеной, Чтоб напиться, освежиться!» Тогда молвил воевода: «Ой ты, Неда, бела Неда, Ты теперь уж не у мамы, Ты теперь, Неда, в леваде, Под шатром ты с воеводой». Услыхала бела Неда, Она молвит, она просит: «Ой ты русый воевода, Умоляю, бью поклоны, — Дай же мне ты острый ножик, Чтоб разрезать айву желту, Освежить сухое горло!» Обманулся воевода, Подал ей он острый ножик. Не коснулась айвы желтой, Только Неда угодила Ножом в клято свое сердце И тотчас с душой рассталась.

564

Переведено по тексту сб.: Миладиновы, № 174. Записано в Вардарской Македонии. Несколько вариантов сходной песни «Плененная татарами девушка губит себя» нам удалось записать в Полесье. До полесских записей такой тип песни нам представлялся сугубо южнославянским.

Девушка Загорка и Туре [565]

Полотно

стирала девушка Загорка, Полотно на речке студеной, Из-за пазухи вынула груди, Подвернула повыше сорочку, Под самый шелковый пояс. Проезжал там могучий Туре, [566] Он далеко ехал, в город белый, И спросил он девушку Загорку: «Что ж ты так сорочку подвернула, Под самый под шелковый пояс? Что из пазухи вынула груди?» «Отчего не подвернуть сорочку, Из-за пазухи груди не вынуть, Если я не боюсь юнаков?» Повернул коня могучий Туре И коня погнал за девицей. Впереди коня бежит Загорка, Полотно на куски она режет, На зеленую траву бросает, — Может, так задержится Туре. Ну а Туре на то и не смотрит, Приближается могучий Туре. Снова кус полотна она режет И бросает в зеленую траву, Не задержится ли сильный Туре. И на это Туре не смотрит, Уж совсем приблизился Туре. Третий кус полотна она режет И бросает в зеленую траву, Не задержится ли сильный Туре. Ну а Туре на то и не смотрит. Когда ближе приблизился Туре, Сорвала она монисто с шеи, На монисте том триста дукатов, И в зеленую траву бросает. И на это Туре не смотрит, Как догнал девицу Загорку, Ухватил за белые руки, На коня на бурого кинул И поехал вброд через речку. Сапоги промочились у Туре, И сказал он девушке Загорке: «Подержи-ка коня, девица, Подержи болгарскую шапку, Подержи и добрую саблю, Подержи и ружье с насечкой». Тут немного замешкался Туре: Из сапог выливал он воду. Когда Туре назад обернулся, Прочь помчалась девица Загорка. Как вскочил он на резвые ноги, Закричал девице Загорке: «Погоди же, девушка Загорка, Вороти мне коня немедля!» «Нет, тебе коня не ворочу я, Подарю его отцу родному, Пусть он ездит на нем, пусть поездит». Но кричит ей могучий Туре: «Погоди ты, девушка Загорка, Вороти мне добрую саблю, Что хранит коня и юнака!» «Не отдам тебе добрую саблю, Что хранит коня и юнака, Я отдам ее младшему брату, Пусть поносит, пусть погордится: Мол, сестра мне ее подарила». Но кричит ей могучий Туре: «Погоди ты, девушка Загорка, Ты отдай мне ружье с насечкой, Что хранит коня и юнака!» «Не отдам тебе ружье с насечкой, Что хранит коня и юнака, Я отдам его старшему брату, Пусть поносит, пусть погордится: Мне сестра его раздобыла, Полотно стираючи на речке». Но кричит ей могучий Туре: «Погоди ты, девушка Загорка, Мне отдай хоть болгарскую шапку!» «Не отдам болгарскую шапку, Я ее подарю милому, Пусть поносит, пусть погордится: Ее милая мне раздобыла, Полотно стираючи на речке». Пошел Туре домой, горюет, А девица домой, ликует, Напевает, конем играет. Идет Туре по ровному полю, И, как серый волк, Туре воет. Кто получше, тому поле уродило, [567] Кто повыше, пусть пером напишет, Уродилась белая пшеница, Возле дома ясени и клены, А в дому веселье и здоровье.

565

Переведено по тексту сб. НЕП, т. II, № 20. Записано в Хорватии. В песне описана встреча славянки-христианки со славянином-мусульманином.

566

Туре — уменьшительная форма от слова «турчин». Славян-мусульман обычно называли по вере «турками».

567

Кто получше, тому поле уродило… — В заключительных стихах выражены пожелания певца слушателям.

Примечания

Представляя читателю антологию южнославянских песен, нам хочется подчеркнуть, что публикуемые здесь тексты — всего лишь крупицы бесценного и пока что слабо изученного богатства в сотни тысяч записей, сделанных среди семи народов. Трудности отбора в связи с этим велики. Имеются уникальные, но ставшие классическими произведения. Есть и песни, известные в десятках вариантов, из коих многие одинаково превосходны по своим художественным качествам. Мы старались представить наиболее характерные для южнославянского творчества песни, по возможности в большем числе сюжетов и — в некоторых случаях — в двух-трех вариантах, записанных в разных южнославянских районах.

Основная масса песен переведена из следующих изданий:

БНТ — «Българско народно творчество в дванадесет тома». Редакционна колегия: М. Арнаудов, И. Бурин, X. Вакарелски, П. Динеков, Д. Осинин. София, 1961–1963.

Караджич — В. С. Карађиh. Српске народпе пjесме, књ. I–IV. Београд, 1958.

Миладиновы — «Български народни песни собрапи од братья Мпладиновци Димитрия и Константина и издадени од Константина». Загреб, 1861.

МЮП — «Muslimanske junacke pjesme». Odabrao, priredio i predgovor napisao N. Frndic. Sarajevo, 1969.

НЕП — «Narodne epske pjesme». Priredila M. Boљkovic-Stulli. Zagreb, 1964.

ХНП — «Hrvatske narodne pjesme», knj. 5, 6. Skupila i izdala Matica Hrvatska. Zagreb, 1909, 1914.

Шапкарев — «Сборник от български народни умотворения», кн. III–IV. Събрал и издава К. А. Шапкарев. София, 1891.

Штрекел — K. Љtrekel. Slovenske narodne pesmi, t. I. Ljubljana, 1895.

В настоящем томе, наряду с новыми переводами, использованы ранее публиковавшиеся. Среди них мы находим классический перевод А. С. Пушкина «Сестра и братья», выполненный им по тексту сборника В. Караджича. Представлены переводы Н. Гальковского, ученого, выпустившего в конце XIX — начале XX века ряд сборников переводов сербского эпоса. Переводы советских поэтов Н. Заболоцкого, М. Исаковского, А. Ахматовой, С. Городецкого и других сыграли большую роль в деле ознакомления современного читателя с поэзией южных славян. Ими переведены многие юнацкие и гайдуцкие песни. Однако дополнительная сверка их переводов с оригиналами показала, что в тексты переводов по сравнению с оригиналами проникли досадные неточности, даже ошибки, вызванные небрежно подготовленными подстрочниками, которыми располагали поэты. В иных случаях переводчиками была использована лексика, несвойственная собственно южнославянским эпосам. Так, в переводах встречаются такие выражения, как «басурмане», «проклятые», «поганые», «нечестивые»; «юнаки» названы «витязями», в то время как витязями в южнославянском эпосе обычно называют коней.

Отклонения от оригиналов, затрудняющие понимание содержания песен, оговариваются в примечаниях., затем переселились в Великую Кладушу, которая здесь названа Малой. Предполагают, что они жили около середины XVII в.

Ю. Смирнов