Песня ветра. Ветер перемен
Шрифт:
Несколько секунд Рада разъяренно дышала ему в лицо, и плечи ее ходили ходуном от ярости. Проклятый знахаришка был напуган до смерти, и она это видела, но он все равно настаивал на своих словах, даже под угрозой быть как минимум побитым. А еще в голове с невероятной скоростью крутились все те случаи, когда она начинала испытывать проблемы с сердцем и дыханием, и все эти случаи были так или иначе связаны с искоркой: ее улыбкой, ее смехом, ее взглядами, ее голосом, ее кудряшками… Заткнись, бхара проклятущая!
– Но ведь эта проклятая ведьма могла просто меня отравить! – Рада с силой тряхнула Делата. – Могла подсыпать какую-то отраву, которая приворожила меня к Лиаре!
– Я лекарь, а не ведун! – на этот раз уже глаза мужчины сверкнули раздражением. – Однако, одно могу вам сказать точно: нет на вас никакого приворота! На эльфов все эти штуки не слишком-то действуют! Так что вместо того, чтобы орать на меня, лучше разберитесь со своей личной жизнью и не тратьте мое время!
Еще несколько секунд Рада продолжала стискивать в кулаках его воротник, забыв даже про свою больную ладонь, а потом отпустила его, слегка остывая. То, что он сказал ей, было настолько неожиданным, что она даже злиться не могла, чувствуя абсолютное бессилие.
– Сколько я вам должна за помощь? – проворчала Рада, кое-как приводя в порядок свою одежду.
– Просто уходите отсюда и потрудитесь сделать так, чтобы я вас больше не видел, - ледяным голосом проговорил лекарь.
Это вновь подхлестнуло ярость, и, покидая помещение, Рада не преминула хорошенько шваркнуть дверью напоследок, так что изнутри послышался раздраженный голос лекаря, и склянки на стенах дружно звякнули.
Отмеряя длинными ногами грязнющую мостовую, она неслась через весь город в сторону моря, не разбирая дороги. От ярости перед глазами темнело, и Рада отчетливо слышала скрежет собственных зубов. Проклятый шаромыжник! Наговорил ей всякой ерунды, лишь бы отвязаться! Сборище бездельников, получающих деньги ни за что!
Вот только внутри жгло и кусалось, и что-то подозрительно слабое тянуло и тянуло сердце. Денег-то он с нее не взял ни медяка. И эльфы действительно не болели человеческими заболеваниями. И когда Рада думала о Лиаре, ей действительно становилось жарко. И если уж по чести, то это началось еще до рыжеволосой болотной потаскухи, теперь-то она поняла это, а точнее, призналась себе в этом. И это было гораздо хуже, чем если бы у нее началась гангрена или еще чего-нибудь.
Какая же ты скотина! Эта маленькая, добрая, светлая девочка тянется к тебе всей собой, всю душу тебе открывает, ухаживает за тобой, заботится! А вместо того, чтобы отблагодарить ее теплом, ты, получается, хочешь… Боги, Грозар! Ну что за кошмар! Животное проклятое! Ты же никогда такой не была, тебя эти вещи вообще не интересовали! И надо же было, чтобы заинтересовали именно тогда, когда ты встретила эту девочку, чистую и светлую, как горный родник! Да будь ты проклята, Рада, со всей той грязью, что у тебя внутри!
Вдруг на голову обрушилось ведро ледяной воды, и Рада громко вскрикнула от неожиданности, останавливаясь и хватая ртом воздух. Вода стекала по лицу, насквозь промочив волосы, которые моментально прилипли к носу и щекам, а люди шарахнулись от нее во все стороны, посмеиваясь и поддразнивая на разные голоса. К тому же, на пряди прямо перед ее носом болталась здоровенная деревянная щепа, а в луже, образовавшейся под ногами, плавала мыльная пена.
Рада молча задрала голову вверх и уставилась в лицо толстой женщины в чепчике и белом переднике, которая как раз стояла с ведром в руках у открытого окна. Рядом с ней на подоконнике лежала щетка для чистки окон и тряпка, которой полировалось стекло. И стекло как раз было в мыльных растворах, точно таких же, как сейчас стекали по Раде.
– Чего уставилась? – ворчливо прикрикнула
Рада сдула со своей челки щепу и вдруг рассмеялась. Ледяная грязная вода с мылом промочила одежду насквозь, и холодный ветер моментально выстудил разгоряченное тело. Хорошо еще, что это просто грязная вода после помывки окон, а не ведро с дерьмом или отходами! Рада хмыкнула еще раз, пятерней отбрасывая прочь с глаз мокрые волосы. Что заработала, то и получила. Меньше надо орать на всех и беситься! Алеор был прав: есть вещи, которые надо просто принять. Так вот прими то, что ты любишь ее. А потом засунь это как можно глубже, чтобы она никогда об этом не узнала. Иначе ты сломаешь ей жизнь.
Эта мысль повисла в воздухе болезненной нотой, и Раде вновь стало холодно, только уже не снаружи, а внутри. Словно что-то оборвалось, и весь пестрый яркий город моментально потерял свой цвет и вкус, да и солнце стало лишь тусклым блином, зависшем в затянутом маревом небе.
– Рада? – послышался позади удивленный мужской голос. – Рада, это ты?
Боги, ну что еще сегодня со мной случится? – мрачно подумала она, оборачиваясь. И застыла на месте, как громом пораженная.
Перед ней стоял ее брат. Ее родной брат, которого она не видела больше двадцати лет, тот самый, что оставил ее одну в родовом поместье и сгинул, непонятно где, больше никак и никогда не проявляясь в ее жизни. Она узнала его сразу же, хоть и не видела так давно: то же самое лицо с вытянутым подбородком, синими глазами, соломенными волосами, которые сейчас были собраны в хвост на затылке, как носили в Мелонии.
Рада моргнула еще раз, пытаясь прийти в себя от потрясения, но брат от этого никуда не делся и не исчез.
– Вастан? – имя, которое она не произносила уже много лет, осталось странным вкусом на языке, давно забытым отзвуком далекого детства.
– Рада! – вскричал эльф, бросился к ней и сгреб ее в объятия, наплевав на ее мокрую одежду и волосы.
Она неуверенно нахмурилась, похлопывая его по плечу, совершенно сбитая с толку. Со вчерашнего вечера с ней произошло слишком много вещей сразу, и теперь она чувствовала себя опустошенной переживаниями и совершенно неспособной больше ни на что реагировать.
А Вастан с радостным смехом отпустил ее, отстранился и жадно вгляделся в ее лицо:
– Боги, Рада! Ты ли это? Как же ты выросла!
– Ну еще бы! – хмыкнула она. – Ты бы еще через тридцать лет объявился, может, и внуков бы моих уже увидел!
– У тебя есть дети? Как ты? Где ты? Что ты здесь делаешь? – Вастан восторженно смотрел на нее, и Рада не совсем понимала, откуда на его лице такая бурная радость.
Когда он только уехал, Рада очень по нему скучала, хоть брат никогда и не уделял ей много своего внимания. Она смутно помнила, что он вел какие-то торговые дела с Тарном, и доход их семьи складывался из поступающих оттуда денег. Вот только чем именно он там занимался, Рада не могла припомнить, а может, и вовсе этого никогда не знала. Впрочем, примерно через год после того, как он исчез, Рада и думать о нем забыла. Так ей было даже лучше: никто не следил за ней, не учил ее, не стоял над душой, кроме наставников, которые занимались ее воспитанием, а их можно было и не слушать. Так что Рада развлекалась в свое удовольствие, носясь по полям и лесам с детьми прислуги, строя шалаши и играя в осаду крепостей. А потом пошла учиться в Военные Академии, где у нее появились уже гораздо более серьезные трудности и сражения, и Вастан сам собой исчез из ее жизни окончательно без боли, обид и слез.