Песня ветра. За Семью Преградами
Шрифт:
Пальцы легли на струны. Сначала. С самого первого и самого главного. Закрыв глаза, она запела слова, что будто золотой волной замелькали перед глазами, что рвались из сердца весенним ветром и рушащимся со скал бурливым потоком талых снегов.
Небо на востоке цвета запекшейся крови,
Знаменем Богини расплескался рассвет.
Ласковой рукой огонь твое тело обнял.
Жди меня там, где солнце - я пойду вослед.
За павшими не плачут, за павшими на плачут.
Все правильно, с самого начала. А что было в начале? Лиара слышала истории про Лэйк и Эрис, про их мани и ману, про нападение на становище Сол, когда
Там, куда мы придем, горы выше неба,
Солнце разливается в сердце - и в глазах, и за спиной.
Вот и ты, родная, вот глаза твои, небыль -
Небыль что затянута вечной синевой.
Прими меня, Богиня! Прими меня, Богиня.
Только об этом Лиара и просила Грозную, просила всем сердцем изо дня в день. Может быть, не так, как просили остальные анай. Вовсе не потому, что лежала на погребальном костре и готовилась подняться к Ее огненному Трону. А потому, что для нее Роксана означала Жизнь, и этой Жизни Лиара хотела отдаться всей собой, без остатка и навсегда.
Я собрала Тебе кровь Твоих врагов на клинок,
Огненная, я пришла к Тебе и к той, с кем мое сердце вечно.
Время - что вода, ушедшая в седой речной песок.
Мы с тобой, родная, теперь летаем в небе над Тропою Млечной
И глаза богини ярче раскаленного костра,
И твоя ладонь в моей руке теплей, чем летний зной.
Наших сбереги детей, Роксана, Небесная Сестра.
Мы благодарим тебя за право встать рядом с Тобой!
И наши сердца стали едины, наши сердца стали едины.
О ком она пела сейчас? О родителях Лэйк и Эрис? О себе и Раде? О тысяче других женщин с глазами-звездами, которые рождались, любили и кровью своей поливали этот суровый край холодных гор и свободных ветров?
Пальцы перебирали струны, и напев становился все сильнее, все звонче. Арфа пела требовательно и громко, почти победным маршем она звала к тому самому солнцу, к тому самому алому рассвету, в который с головой ныряли тысячи и тысячи анай наперекор судьбе и ветрам, наперекор страхам и смерти, наперекор всему. Как я горжусь возможностью быть одной из них, Роксана!
Болезненно взметнувшись к самому небу, как высокие языки костра, мотив стал мягче нежнее, светлее. И теперь в нем плакала грусть, тоска по ушедшим, одна единственная никогда не заживающая рана потерь.
В небе на востоке поднимается солнце.
Дочь Огня, дитя мое, не плачь - мы смотрим на тебя.
Мани твоя и моя любовь синеокая смеется,
Пламя за ее спиной искрится, облака дробя…
Вы - наша кровь и вечность.
Сердца стали едины.
За павшими не плачут.
Встречай нас, Богиня.*
Еще несколько золотых переливов, и все. Пальцы Лиары замерли на струнах, и она медленно открыла глаза. Сначала перед ними не было ничего, кроме все того же мощного золотого ритма, музыки, что плела сама вечность, потом сквозь него медленно проступили лица собравшихся у костра.
Лиара оглядывала их и не понимала,
– Ох, Илейн! – тихо прошептала она, покачав головой.
Фэйр тоже смотрела широко открытыми глазами, как и Ута. Но здесь были не только они. Из палаток повылезали не успевшие уснуть сестры. Тех, кто уже задремал, растолкали и заставили выйти послушать. Десятки пар глаз устремились на Лиару с каким-то невероятным голодом и ожиданием, словно прямо сейчас она сделала что-то очень значимое для них.
И Рада улыбалась, улыбалась так нежно, а пальцы ее, как и всегда, с превеликой осторожностью накрыли ладошку искорки, лежащую на изгибе арфы.
– Проклятье, Лэйк должна это услышать, - прохрипела Фэйр, делая огромный глоток из фляги и морщась. От ее высокого звонкого голоса не осталось и следа, теперь его сменили хриплые слезы.
Ута же только покачала головой, а потом совершенно неожиданно склонила перед Лиарой голову в странном поклоне.
– Светозарная, - скрипучим голосом проговорила Наставница и резко вскинула голову. Глаза ее горели гораздо ярче алого костра, разделяющего их. Вскинув кулак, она торжествующе крикнула: - Светозарная!
И когда остальные анай поддержали ее радостным ревом, повторяя и повторяя это имя, Лиара спрятала лицо в ладошки и заплакала, уже не в силах скрывать слез благодарности. Спасибо Тебе, Великая Мани, за все! Спасибо!
* Стихи песни принадлежат авторству Aelah.
========== Глава 44. Дом Великой Мани ==========
С той самой грозы над Роуром зарядили дожди. Погода стояла переменчивая, ветер без конца гнал по небу тучи, в разрывах между которыми то и дело проглядывало солнце. Порой дождь шел всю ночь подряд, заливая окрестные леса и превращаю землю под ногами в чавкающую размокшую грязь. Порой солнце удерживалось на небе чуть дольше, разгоняя прочь тучи, и тогда ночи были звездными, но не по-летнему холодными.
– Все никак не разберутся, - ворчала Зей, поглядывая на небо и одобрительно хмуря брови. – Вечно Они так, коли уж сцепятся, то надолго. Ни Одна Другой проходу и спуску не даст.
В голосе ее звучало одобрение, словно говорила она не о своих Богинях, Роксане и Аленне, а о каких-нибудь особенно горячих Младших Сестрах, без конца дерущихся друг с другом и не желающих уступать.
Рада порой тоже поглядывала на небо, гадая, кто же из Них, в конце концов, победит. За последние месяцы в ее отношении к Небесным Сестрам появилось что-то очень личное. Раньше она никогда не воспринимала богов так – имеющими лица, тело, характер. Конечно, Грозара Рада всю жизнь считала своим покровителем, ведь она была воином, а Грозар – богом войны. Но Жрецы настолько присвоили его себе, возведя во что-то совершенно безличное, безымянное и чужое, что Рада обращалась к нему скорее по привычке, как к собственному внутреннему голосу, с которым можно вести долгие беседы и даже споры, зная, что тебе за это ровным счетом ничего не будет. Даже если ты скажешь такую гадость, что у кого угодно глаза на лоб повылезают.