Песня ветра. За Семью Преградами

ВолкСафо

В груди было как-то странно холодно, от волнения легкие будто в лед вымерзли. Рада сглотнула, чувствуя, как трясется каждая поджилка. Такого с ней не было, наверное, со времен поступления в Военную Академию. В последний раз она волновалась много лет назад о результатах вступительных экзаменов, а все последующие годы только злилась, не испытывая больше никаких других эмоций. И теперь волнение было таким странно-непривычным, но таким знакомым, что оставалось только головой качать.

Маленькая ладошка искорки в ее руке тоже вспотела от волнения и была холодной, как ледышка. Глаза у Лиары сейчас были что две плошки: широко распахнутые и такие громадные, что в них можно было бы и телегу вкатить. То и дело Рада пожимала ее ладонь

или слегка приобнимала ее за плечи, чтобы хоть как-то поддержать искорку и придать ей уверенности. Только вот у нее самой этой уверенности не было, и сердце в груди колотилось как безумное, а под ним, в глубине, с такой же скоростью пульсировал золотой шарик дара Роксаны. В итоге они с искоркой лишь подпитывали тревогу друг друга, словно маятник, что мотается из стороны в сторону. И вместо того, чтобы пройти, она становилась только сильнее.

Дорога змеилась между горных склонов, вползала в ущелья, неожиданно вновь выбиралась на ровные плато. Сегодня толкать телегу Раде было не нужно, ее очередь прошла, и теперь этим занимались Двурукие Кошки и Лунные Танцоры, отчаянно ругающиеся и почти тряпками висящие на бортах и задке повозки. Но и они не возмущались, работая гораздо усерднее обычного и без понуканий Уты. Все глаза сейчас были устремлены на запад, куда уводила каменистая тропа, все хотели только одного: как можно скорее добраться до Рощи Великой Мани. Даже Дани примолкла, то и дело облизывая пересохшие губы и глядя вперед, за утро Рада от нее ни слова не слышала, за что была бесконечно благодарна всем Небесным Сестрам вместе взятым.

Наконец со скрипом и грохотом, натужным дыханием Младших Сестер и окриками Уты телега взобралась на очередной перевал, и Рада застыла, не в силах сдвинуться с места и широко открытыми глазами глядя вперед. Пальцы искорки до боли сжали ее ладонь, но она почти что и не заметила этого.

Внизу под ними расстилалась огромная долина, упрятанная в почти что круглой чаше гор. На ее противоположном конце с самого неба срывался вниз водопад, залитый лучами яркого солнца и сверкающий россыпью драгоценных камней так, что больно было смотреть на падающую вниз воду. Под ним в самой долине зеленела роща высоких деревьев. Даже отсюда Рада видела, что они гораздо выше обычных сосен и елей, которые ей приходилось видеть. Она сощурилась, пытаясь с такого расстояния определить их высоту, но не могла. Это казалось противоестественным, странным, деревья не могли быть так высоки, просто не могли. Мощеная ровными плитами дорога змеилась вниз по склону горы и уводила под своды огромного леса, над которым местами лежал голубоватый туман, переливающийся под солнечными лучами. Очертания гигантских деревьев терялись в нем, и издали создавалось ощущение, будто само небо каплями падало вниз, облака вверху и облака внизу перемешивались во что-то общее, или, может, лес порождал тянущиеся по небу белые барашки?

– Роксана! – потрясенно выдохнула рядом искорка, огромными глазами глядя вниз.

– Никто не думал, что это возможно – восстановить Рощу так быстро, - проговорила рядом Ута, и в голосе ее звучала гордость. Рада обернулась, взглянув на наставницу. Та спешилась и стояла подле них, сложив руки на груди и глядя вниз со смесью нежности и какой-то странной ласки. Лицо ее сейчас было удивительно мягким, вечная раздраженная мина исчезла без следа, сменившись искренней гордостью. – Восемь лет назад здесь было пепелище. Пеплу столько, что мы в нем буквально по уши тонули. И ни одного ростка, ни единого, все эти бхары черномордые сожгли.

– Как же тогда?.. – искорка недоговорила, лишь потрясенно качая головой.

– Раэрн, Дочери Земли, - Ута смотрела только вперед, и глаза ее с превеликой нежностью скользили по могучим зеленым верхушкам деревьев. – Царица Руфь привела сюда самых сильных из Поющих Земле, тех, у кого дар Артрены развит лучше всего. Каждую весну они начинают петь земле и делают это вплоть

до первых холодов, когда ложится снег. Благодаря их усилиям, криптомерии растут быстрее. Руфь говорит, еще пару лет, и они снова будут выглядеть так же, как до Великой Войны.

– Криптомерии, - одними губами Рада повторила название, пробуя его на вкус. Никогда она не слышала о таких деревьях, там, откуда она родом, ничего подобного не росло.

– Но я чувствую здесь не только силу Артрены, - вдруг проговорила искорка, выставляя ладонь перед собой и, мягко шевеля пальцами, ощупывая воздух. – Здесь есть и другая сила. – Глаза ее блеснули. – Сила Первопришедших.

– Держащая Щит анай поет земле вместе с Раэрн, - кивнула Ута, и в ее миг севшем голосе прозвучал благоговейный трепет. – Она хранит это место вместе с Великой Царицей. Неудивительно, что ты чуешь эту мощь.

Искорка отстраненно кивнула, продолжая ощупывать воздух перед собой и что-то тихонько шептать себе под нос. Рада лишь покачала головой. От этого леса дух захватывало, и не нужно было обладать какими-то особыми силами, чтобы чувствовать это.

Караван Младших Сестер медленно пополз вниз с холма, громыхая тележными колесами по мощеной камнем дороге. Волы пошли споро, почуяв влажную прохладу леса, где на мягкой траве можно было вволю попастись. Спешили и Младшие Сестры, едва ли не бегом бежали вниз, и Уте вновь пришлось орать во всю глотку, чтобы приструнить их и не дать особо ретивым первыми вбежать под своды Рощи. Рада и сама чувствовала непреодолимое желание сорваться на бег, но сдерживала себя. Негоже подводить наставниц, ее-то все-таки считали старшей, а потому более разумной, чем все остальные.

На обед останавливаться не стали, хоть голод и глодал живот изнутри, яростно урча и требуя пищи. Впрочем, никто не обращал на это особого внимания. Анай шумели, огромными глазами разглядывая Рощу, и спешили поскорее добраться до центрального поселения, где располагались храмы и жилище Великой Царицы.

Вблизи криптомерии оказались еще выше, чем Рада могла себе представить. Гигантские стволы вздымались к самому небу, и где-то там, высоко-высоко, тихонько перешептывалась на ветру зеленая хвоя. Стволы их были достаточно толстыми для того, чтобы поселиться в их сердцевине с завидным комфортом, и все вопросы касательно бревен для мостов, которые они проходили по пути сюда, у Рады отпали сами собой. Воздух здесь был прохладным, влажным и таким чистым, что голова у нее закружилась, и Рада вынуждена была опереться на плечо искорки, чтобы не растянуться посреди дороги, ровной стрелой прорезающей лес.

Ярко-зеленая трава, испещренная сотнями разноцветных пятнышек цветов, укрывала мягкий слой иголок под густыми кронами деревьев. Лес звенел от птичьих трелей, щебета и песен, они доносились со всех сторон, едва не оглушая Раду своим перезвоном. Золотое солнце пробивалось сквозь пушистый полог ветвей и рассыпалось на острые нити, что играли в пятнашки с тенями на земле, согревали тянущиеся к ним травы и низкорослые кустарники. Лес просматривался далеко и хорошо: стволы деревьев отстояли друг от друга на большое расстояние, а в их разлапистых мощных корнях, кое-где вырывающихся из земли, запросто можно было с комфортом разместиться на ночлег.

И пахло здесь так сильно, так густо, так свежо, что с каждым шагом голова Рады кружилась все сильнее и сильнее. Она даже не могла говорить, буквально задыхаясь от лесного аромата, и перед глазами поплыли пятна, перемешанные с алыми ягодами вызревшей на солнечных пятачках земляники, голубыми васильками, белыми ромашками, что раскрывали лепестки солнцу…

– Что с тобой, Рада? – донесся до нее как через вату голос искорки. Рада поняла, что навалилась на нее всем своим весом и бредет, низко опустив голову и загребая ногами. Они даже слегка поотстали от остальных Младших Сестер, гурьбой устремившихся вперед, и теперь плелись сбоку от телеги, рядом с тяжело дышащими волами.