Песочный трон
Шрифт:
Нервный ветер в очередной раз бросил под тент горсть горячих капель, и Эрри вздрогнула, выдернутая из своих мыслей.
Рядом на широкую мягкую скамью опустилась Зервина де Смиле. Что весьма удивило не только саму Эрри, но и многих придворных дам и лордов, которые даже забыли замаскировать своё удивление ничего не значащей трескотнёй, и в королевской ложе воцарилась неестественная тишина. Даже Валении понадобилось несколько мгновений, чтобы совладать с лицом. Одно дело их сухой разговор у входа в храм, другое — открытое проявление благосклонности к герцогине Байе. Фрейлины королевы притихли, нюхом
Впрочем, это не смутило племянницу короля. Она широко улыбнулась и кивнула сразу всей женской половине двора. Тем самым будто дав разрешение продолжать обсуждать капризы арнгвирийской погоды и предстоящее развлечение. Мужская же половина вернулась к обсуждению ставок на равельгоре.
— Сиятельные герцогини, — улыбнулась Зерви, вернув всё внимание Эрвианне и Валении. — Как ваше здоровье?
Ничего не значащий вопрос в этот день казался чуть не издёвкой. Особенно из уст Зервины де Смиле. Но придворный этикет предписал улыбаться и вежливо отвечать любезным «всё хорошо». Что, впрочем, и сделала Валения, обретя дар речи.
— А с чего это тебя стало интересовать моё здоровье? — улыбнувшись и кивнув поднимающемуся по ступеням Эрвину де Харимэ, спросила Эрвианна.
Зерви последовала её примеру и вежливо кивнула герцогу, что, ответив на приветствие герцогинь и не выказав при этом ни малейшего признака удивления, присоединился к мужской половине двора. И склонилась к уху Эрри:
— Поговаривают, что вина в королевском дворце нынче особенно кружат голову, — прошептала она. — Настолько, что хмельной бред глушит все доводы разума.
И тут же отстранилась, дав знак служанке наполнить бокал вином, а Эрвианне — возможность обдумать её слова.
Худенькая черноволосая служанка молниеносно исполнила требуемое и исчезла, словно и не было её.
— О чём ты? — спросила Эрри, неосознанно скомкав в кулаке подол отсыревшего платья.
Зервина мазнула по краю бокала губами, даже не смочив их в вине, и положила ладонь на сжатый кулак герцогини Байе.
— О том, что ты уже сделала неправильные выводы, Эрри. Но если отбросишь эмоции — поймёшь, что покушение на твою сиятельную задницу меньше всего выгодно королю и королеве, — всё с той же улыбкой сказала Зерви, чуть сжав пальцы Эрвианны. И, сразу же убрав руку, поднялась с лавочки, кивнула герцогине Саменти и направилась к своему месту, поближе к трону королевы.
— Как я понимаю, мне так и не даровано прощение, — глядя вслед де Смиле, прошипела Валения.
— Не стоит всё принимать близко к сердцу, мама. Некоторые вещи безопасней не знать, чем знать, — ответила Эрри, поднимаясь с места и склоняя голову в знак приветствия королевской четы, принца и принцессы хостийской.
Что может быть сложнее, чем поиски правды? Особенно там, где её никогда и в помине не было.
Рассадник лжи и интриг — вот чем был королевский дворец. Таким он был при Халедингах. И глупо было бы думать, что что-то изменилось при Смиле. Скорее, всё стало ещё сложнее. Ещё опаснее. Ещё тоньше стало лезвие, по которому ходит придворная знать. А король на троне — ещё подозрительнее.
Федерик не так рьяно заботился о своей безопасности, возложив эти обязанности на герцогов Байе, Кильна и Саменти. Хотя на деле покойный король верил в свою неуязвимость. Совершенно
«Эрри, нет ничего постоянного. И самое непостоянное — власть. Королевский трон — это песочный замок на берегу моря, который укрепляют не водой, а кровью, страхом, шантажом, слезами сирот и вдов. Деньгами. И если монарх забывает об этом, трон съедает его», — говорил отец.
Тогда Эрвианна считала ужасными подобные слова. Это не могло быть правдой!
Но увы, заблуждение, присущее юной девушке, выращенной в любви и заботе, быстро разбилось о жестокость и суровость реальности.
Вистер не стал повторять ошибок своего предшественника. Трон под ним укреплялся каждый день.
Его подозрительность становилась просто невыносимой.
Что уж говорить о королеве Ивсталии…
Сравнивать её с Тинэрией Халединг, последней королевой династии Халедингов — неблагодарное и глупое занятие. Тонкая, свежая и нежная, как едва распустившийся первоцвет, и такая же сильная и выносливая. Всегда поражала двор своей красотой и… жёсткостью. Ни высшая, ни тем более низшая знать не смели ставить под сомнение её слова и поступки. Хотя стоит отметить, они всегда были оправданны и разумны.
В случае же с королевой Ивсталией… сложно вообще что-либо говорить. За то время, что герцогиня Байе провела при дворе Вистера Первого, ясно стало только, что королева здесь лишь видимость. Да, приличия соблюдены. Она не управляет двором, не следит за дворцом, не участвует в политических обсуждениях. Странно, что Ивсталия вообще почтила вниманием Эрри. Почему? И что у неё на уме?
Эрвианна де Байе запуталась, как муха в липкой паутине. Могла ли королева приказать подмешать яд в её вино? Или Зервина права, и она цепляется за то, к чему её усердно подводят?
Что бы получила королевская чета от её смерти? Деньги Байе. Огромное состояние, которое Эрри стерегла, как огненный дракон, и отвоевывала у мужа каждый медяк. И платила за него… дорого платила. Но и не могла позволить Тевору разрушить то, что осталось от её покойного Рона единственному сыну. В то же время, так ли обнищала королевская казна, чтобы всколыхнуть новую волну подозрений и недовольства высшей знати? С одной стороны, это опасно. Потому как носители древней крови в состоянии ощутимо пошатнуть трон под и без того неуверенно на нём сидящим Вистером. Как это случилось с Федериком. А с другой, Смиле отличились именно тем, что попрали обычаи и традиции, соблюдавшиеся веками. Смешать кровь высшей и низшей знати, угрожать жизни единственных наследников, продавать простолюдинам право глазеть на знать… Что мешает им убивать?
Эти мысли разрывали её спокойствие, как стервятники, раздирающие ещё не остывший труп. Дрожала маска высокомерного безразличия. То и дело с мраморного лица сползала вежливая, ничего не значащая, улыбка. И раз за разом возвращался взгляд к невозмутимо взирающей на арену королеве. Если она и была причастна к утреннему инциденту, то мастерски это скрывала. Ни одна мышца не дрогнула на лице, когда Эрри склонила голову в знак приветствия. Да и сейчас Ивсталию больше интересовали циркачи, исполняющие невообразимые по сложности кульбиты в воздухе, чем сиятельная герцогиня Байе. По крайней мере, она не давала повода усомниться в этом.