Песочный трон
Шрифт:
В покоях стоял предрассветный сумрак. Плотные портьеры прятали от всевидящего ока небесного светила мирно спящую пару на широком королевском ложе. Тяжкий винный дух стоял в помещении, заставляя юную девушку морщиться даже во сне.
И всё же даже самый глубокий сон не мог оградить её от головной боли, что преследовала её с ночи. Но разве отказывают королям? Нет. Не в её интересах было, чтобы Вистер неожиданно охладел к ней или же и того хуже — отослал, подыскав не слишком чистоплотного, но достаточно алчного мужа, который будет припоминать ей чуть не каждый день, кто первым побывал
Король не любил её. Он вообще не был способен любить кого-либо. Ни свою королеву, ни даже, казалось, сына. Раньше он всем сердцем любил войну. Но и эту любовь у него отнял трон. Медвена сен Риелс это понимала. Как и то, что её умелые ласки — единственное, что позволяет удержаться подле короля.
Сладкими речами и хитрыми изворотливыми намёками она подвела Вистера ко многим решениям. К тому, что её старший брат достаточно образован и честен для того, чтобы заведовать королевской казной. К тому, что её младшая сестра достаточно преданна, чтобы наставить на путь истинный ненадёжного графа сен Орма. Вот только для себя она не просила ничего. А зря.
Ей уже почти двадцать. И время её на королевском ложе почти истекло. Почти истаяло. Её красота ещё не скоро увянет. Чёрные с синевой волосы, что спадали тяжёлыми кольцами до самой поясницы, не потускнеют, и их не тронет седина. Всё так же сочно и сильно будет её тело, всё такими же огромными и глубокими — чёрные глаза, а ресницы — длинными и пушистыми. И всё же… для короля она становилась слишком старой. Уже. Именно в этот момент он поглядывает на герцогиню де Рив, молоденькую жену герцога Тормен. А Эрвианна де Байе… даже будучи довольно старой, она удерживала внимание короля. И это невыносимо злило старшую дочь графа Риелс. Она теряла своего короля. А Медвена не готова была разделить участь тех многих, что грели постель Вистера до неё. А значит…
Она поднялась тихо. Словно зашуршал сквозняк по душным покоям короля. Подняла тонкий зелёный халат, тут же окутавший её смуглое тело тонким шёлком. И вытащила маленький приплюснутый пузырёк размером с перепелиное яйцо, исполнявший роль подвески.
Едва слышно скользнула к столу с напитками и уже привычно отыскала ту самую бутылку, с которой Вистер начинал день вот уже целый год. И несколькими такими же заканчивал. Кильнское пятидесятилетней выдержки внесло свою дурманящую, терпко-сладкую ноту в букет запахов, что собрались в спальне за ночь. Разлилось пьянящим ароматом, к которому не мог остаться равнодушен ни один человек.
Тонкой струйкой заскользил порошок из пузырька, не касаясь стенок горлышка — и тут же растворился, натолкнувшись на поверхность рубиновой жидкости…
— Не спится? — хриплым сонным голосом спросил король.
Медвена не вздрогнула, не обернулась в его сторону, ловко наливая вино в два кубка и тут же возвращая на место опустевший сосуд.
Широко улыбаясь, она повернулась к Вистеру лицом и, держа в руках наполовину полные бокалы, плавной походкой дикой кошки направилась к ложу.
— Мне показалось, что моего короля мучит жажда, —
Её голос был нежен, он обволакивал, обнимал, притуплял бдительность даже столь подозрительного человека, как король Вистер.
— Медвена, ты всегда читала мои мысли, — улыбнулся король, принимая один из кубков и тут же прикладываясь к нему.
Сама же Медвена сделала едва ли глоток и тяжело вздохнула.
— Мне жаль будет покидать вас, ваше величество, — тут же заговорила она, глядя, как королевские глаза заполняет знакомый страх. — Боюсь, едва я покину вас, та, что заменит меня на этом ложе, будет не столь верна, как вы того заслуживаете.
— Что ты хочешь этим сказать? — уже привычно подавляя приступ нахлынувшей паники, сдавленно спросил король.
— Арнгвирийский дворец полон ядовитых змей. И я не смогу спокойно спать, зная, что оставила вас одного среди них.
Король тяжело откинулся на подушки и закрыл глаза.
— Ты права, моя маленькая Меди. И даже представить себе не можешь, насколько. Но не беспокойся, ты всегда будешь рядом со мной, — улыбнулся король, наощупь подхватывая пояс халата и распуская узел, что так некстати прятал от него такое совершенное женское тело.
Темнота не позволила ему разглядеть кривую надменную усмешку на лице той, что так сладко пела ему о верности и заботе…
Тяжёлые чёрные тучи затянули небо с самого утра. Урчали раскаты грома, рассекали небо сполохи молний. Но ни капли не проронили грузные налитые брюха. Неспешно плыли дальше. Куда-то за горизонт. Чтобы там прорваться ливнями, которые так нужны были земле Арнгвирии.
Эрри задумчиво теребила подаренный торговцем браслет, сидя на кушетке. Голова отказывалась соображать. Отказывалась анализировать то, что она узнала. И вообще была непривычно тяжела, подстать тем тучам, что уходили сейчас на запад.
— Лува, — позвала она, даже не поворачивая головы. — Налей мне вина.
Уже много дней Эрри отказывала себе в привычке начинать день с алкоголя, но сегодня… Сегодня ей хотелось забыться. Раствориться в дурманящем тумане винных паров и не терзать себя понапрасну. Не думать, не чувствовать. Утопить сводящее судорогой желание бросить всё и умчаться в Кильнию, обнять сына… Спрятаться от всего мира.
Но не так быстро. Она исчезнет, как только появится возможность сделать это незаметно. Ис поможет ей бежать. совершенно точно поможет. В Талливию. Или, может быть, Хостию. А может, в Дорху за Сианийским морем.
С другой стороны…
Её Дэнни имеет право на большее, чем жизнь изгоя. Его наследие больше, чем одно герцогство. Но именно оно может раздавить их, если выплывет правда о его родословной.
— Ох, Рон, как ты мог взвалить всё это на мои плечи? — прошептала она, тяжело вздохнув.
Нэнси, всё это время тихо сидевшая рядом и ковырявшая иглой ткань, силясь вышить на ней нечто прекрасное и затейливое, покачала головой, но смолчала.
Сиятельная герцогиня де Байе даже не взглянула на служанку, что, звякнув горлышком бутылки о бокал, налила вино и поставила его на жёсткий подлокотник, не решаясь прервать задумчивость своей госпожи.