Петербургские апокрифы
Шрифт:
— Митя, Митя, что с вами? — окликнула Наташа, сама ужаснувшись тому, что сказала она, но он, не слыша больше ничего, не оборачиваясь, шел по коридору мимо удивленных капельдинеров.
Наташа в пылу раздражения сказала Мите неправду. Предложения ей Чугунов не делал. Вообще после летних разговоров с Александрой Львовной и неожиданного признания князя там, на острове, князь не начинал разговора, сама же Наташа как-то старательно гнала всякие мысли о том, к чему должна повести та дружеская близость, которая сделалась ей почти необходимой.
Вымолвив
Войдя в аванложу, Наташа опустилась на диванчик и с закрытыми глазами просидела несколько минут.
— Вам нехорошо? — раздался над нею встревоженный голос.
Чугунов стоял растерянно над ней, Наташа открыла глаза, с ужасом и отвращением глядела она на этого человека, которого ее собственная ярость назвала ее мужем. В ту же минуту страх, что Митя расскажет кому-нибудь о ее признании, и тогда откроется обман, страх и малодушный стыд охватили ее.
Преодолевая свое внезапное отвращение к князю, она заговорила тихо:
— Нет, со мною ничего. Я просто задумалась, и, знаете, я думала о вас, т. е. о вас и себе. Вот уже несколько месяцев изо дня в день мы вместе, и до сих пор я не знаю…
Наташа слегка задохнулась и замолчала.
— Я думал, что вы знаете, — промолвил князь почти шепотом.
— Что я знаю? — раздраженно, едва удерживаясь от злых слез, сказала Наташа.
— Вы знаете, — тихо ответил Чугунов: — вы знаете, что я люблю вас и готов всю жизнь отдать вам. Если бы вы согласились стать моей женой…
Но больше не хватило сил, и Наташа закрыла глаза на этот раз уж действительно потому, что ей сделалось дурно. Из ложи вышла встревоженная Александра Львовна. Чугунов побежал за водой.
Скоро Наташу удалось привести в себя. Когда ее одели и князь подал руку, чтобы выйти, из полуоткрытой двери ложи донесся торжествующий голос Рюминой: «Ты мой, ты совсем теперь мой». Громкие аплодисменты покрыли этот победоносный возглас.
Дожидаясь, пока с помощью лакея оденется мать, Наташа, прислонясь к стене, еще бледная, с мутными глазами, сказала тихо, но твердо:
— Я согласна.
В этот же вечер, как бы торопясь отрезать себе все пути к отступлению, Наташа объявила, что выходит замуж за Чугунова. Ее лицо осталось каменным и при радостных восклицаниях Андрея Федоровича, и когда заплакала Александра Львовна и, бросившись обнимать Наташу, шептала:
— Что ты делаешь?
— Ты сама хотела этого, мама, — холодно промолвила Наташа и слегка отстранила мать.
Когда на другой день Чугунов приехал к Тулузовым, в первую минуту чувствовалась какая-то неловкость. Против обыкновения, его заставили довольно долго ждать одного в гостиной. Наконец вошла Наташа.
— Михаил Васильевич, — заговорила она быстро, как бы боясь, чтобы тот не заговорил первый, — я ответила согласием вчера на ваше предложение. Мое решение твердо, но я бы очень просила вас подождать два месяца. Есть некоторые обстоятельства; может быть, вы сами передумаете; кроме того…
— Я — никогда, вы это знаете, — с жаром перебил ее Чугунов.
— Ну, вот и отлично. Я тоже не могу передумать,
В этот же день Чугунов прошел к матери. Елена Петровна лежала на диване с папиросой и французским романом.
— Вам, кажется, очень нравится Петербург? — спросила она, улыбаясь.
— Я хотел сказать вам, maman, что я женюсь на Тулузовой, — промолвил Чугунов.
Княгиня, казалось, нисколько не удивилась. Она несколько минут молчала, выпуская дым колечками, потом промолвила задумчиво:
— Я не решаюсь что-либо советовать вам. Наташа к тому же прелестная девушка. Только любит ли она вас так, чтобы на всю жизнь связать свою судьбу с вашей?
— Ужели вы думаете, что какие-нибудь другие мотивы могли заставить ее дать согласие? — возмущенно, но вместе с тем не совсем уверенно воскликнул князь.
Он вспомнил давешний разговор с Наташей, так мало похожий на объяснение влюбленных, и что-то тяжелое поднималось в нем.
— Успокойтесь, — дотрагиваясь до руки сына рукой, сказала Елена Петровна. — Конечно, я не думаю, чтобы Наташа сознательно обманывала вас, но, может быть, она обманывается и сама. У девушек часто бывают странные фантазии, за которые горько приходится расплачиваться. Вы, вероятно, знаете, что ни я, ни ваш отец не нашли счастия в браке, хотя… Впрочем, не буду расстраивать вас своей старушечьей подозрительностью. Во всяком случае и вам, и милой Наташе желаю всего счастливого.
Она поцеловала сына с большей нежностью, чем обычно считала это нужным делать.
После этого разговор о свадьбе как-то не поднимался больше. По-прежнему Чугунов везде сопровождал Наташу, по-прежнему Наташа то была ласкова с ним, то раздражалась, а князь покорно принимал и то и другое.
Митя к Тулузовым не показывался, и Коля окончательно перестал упоминать его имя. Митя с головой ушел в занятия. В тот вечер, уйдя из театра сейчас после разговора с Наташей, Митя не дождался Рюминой, в следующую субботу он тоже не пошел к ней. В глубине души он ждал, что Рюмина напишет ему, позовет его, но Анна Валерьяновна не давала о себе знать, и, пропустив несколько суббот, Митя находил для себя уже неудобным и даже обидным не выдержать характера. Впрочем, он почти и не вспоминал Рюмину: все мысли были наполнены годами, цифрами, именами полководцев и, кроме того, как ни противился он, Наташей.
Иногда по целым ночам вспоминал он далекие, полудетские еще времена, их игры, разговоры в темной комнате, тихие вечера в Тулузовке, наконец последнее лето, Наташину болезнь, радостное утро на острове.
Теперь многое стало яснее ему, и, чувствуя, что навсегда утратил он то, что столько лет жило в нем, — нежную, смутную любовь Наташину, — Митя кусал пальцы, чтобы не закричать, не заплакать.
— Я сам, сам виноват, — повторял он.
Никому никогда не признался бы Лазутин в этих мучительных мыслях, да никому бы и в голову не пришло, что этот надменный, красивый, уже не мальчик, а юноша плачет по ночам, вспоминая детскую любовь к какой-то девочке.