Петербургское действо
Шрифт:
И затмъ Іоаннъ Іоанновичъ, чувствуя, что никто ни слову не поврилъ, а только изумленъ, самъ тоже невольно усмхаясь, дошелъ къ шкафу, отодвинулъ кресла, отворилъ дверь и выговорилъ:
— Ну, ты, пьяница! проспался? Вылзай на свтъ! Авось теперь пить бросишь посл такого грха. Только сестру срамишь, да и меня… Ну, ну, вылзай, говорятъ! Какія тутъ прятки? На панихид?!
И при изумленной публик человкъ въ восемь, изъ-за двухъ яркихъ элегантныхъ юбокъ, висвшихъ въ шкафу, появилась фигура красиваго, но совершенно
«Эхъ! пьяница-то! При шпаг и при шляп!» Тотчасъ сообразилъ старикъ.
Юноша, не помня себя, прошелъ между духовенства. Конечно, во всю свою жизнь онъ боле смущенъ не бывалъ. Пройдя мимо Маргариты, онъ даже не замтилъ ея въ углу горницы.
— Грховно! замтилъ только ему вслдъ одинъ изъ священниковъ, разглаживая бороду.
Іоаннъ Іоанновичъ, покачивая головой, проводилъ юношу до самой передней. И какъ ему хотлось треснуть его сзади тростью по спин! Потомъ, вызвавъ Эдуарда, онъ погрозился поступить съ нимъ по-свойски, просто отодрать на конюшн за малйшее слово. Затмъ старикъ вернулся къ Маргарит, все еще сидвшей на томъ же кресл, и, опять почесывая за ухомъ, слъ около нея. Она видла Шепелева, прошедшаго мимо, но еще не успокоилась вполн…
«Это не останется въ тайн! думала она. Они вс всюду разскажутъ. Вотъ я и погибла! A я не хуже другихъ. Такое-ли бываетъ въ этой столиц!? Только не при такой обстановк! A между тмъ, какъ это просто вышло!»
— Ну, внучка… Вдовушка моя! заговорилъ ласково Іоаннъ Іоанновичъ. — Вдь я мыслилъ, ты воструха баба. A вдь ты, прости меня, ты дура! Въ полюбовникамъ ходятъ, а въ себ не водятъ. Такъ на свт заведено, и не намъ мудрить и свтъ учить.
XIII
Середи дня домъ графини Скабронской переполнился народомъ.- Іоаннъ Іоанновичъ былъ правъ, говоря, что вс т, которые живого графа забыли, къ мертвому тотчасъ подутъ. Впрочемъ, была еще и другая причина большого стеченія публики. Петербургъ началъ чуять въ овдоввшей иноземной красавиц — нарождающуюся силу!
«Чмъ чортъ не шутитъ! думали сановники. И чего только Питеръ не видалъ за все время отъ Петра Перваго до Петра Третьяго! Кто была Екатерина Алексевна, русская императрица? Была Марта! A тутъ Маргарита! Даже прозвища сходны»!
На другой день, Государь, узнавъ о смерти графа, вновь пожалованнаго придворнымъ званіемъ, захалъ на панихиду, любезно и много шутилъ со вдовой, долго оставался въ дом, и, узжая, сказалъ:
— Если бы не смотръ у Котцау, остался бы утшить васъ до вечера!
И посл визита государя, уже началась полная ярмарка. Кто былъ почти незнакомъ съ Маргаритой, и тотъ пріхалъ потолкаться и ей поклониться.
Государь, дйствительно, въ этотъ день долженъ былъ снова быть на испытаніи новой партіи учениковъ Котцау. Первое испытаніе показалось Петру едоровичу настолько забавнымъ, что онъ съ
На этотъ разъ, на открытомъ плацу близъ Адмиралтейства, благодаря великолпной погод, собралась вокругъ офицеровъ куча народу и звакъ, поглазть на «нмецкую драку», т. е. на фехтованіе. Снова воспослдовало здсь то же самое, что было когда-то въ кирасирскомъ манеж. Снова Государь смялся, сердился, хвалилъ или бранилъ по-очереди многихъ изъ состязавшихся съ Котцау, съ его помощниками и затмъ между собой.
Но на этотъ разъ Государь ухалъ особенно довольный, такъ какъ случилось неожиданное никмъ, неожиданное даже самимъ Котцау, происшествіе.
Въ числ послднихъ поединщиковъ выступилъ изъ рядовъ пожилыхъ офицеровъ преображенецъ, старый лейбъ-компанецъ Квасовъ и попросилъ позволенія у Государя показать и свои успхи.
— А! вспомнилъ Государь. — Ты опять хочешь наболванить! Опять тебя Котцау высчетъ! A ты думаешь ему по голов попадешь! Небось во второй разъ не дастся. Брось! Уходи!
Квасовъ стоялъ на своемъ; спокойно, но настойчиво просилъ позволенія показать свое умнье, такъ какъ за все послднее время усердно занимался фехтованіемъ.
— Изволь, упрямая голова! Начинай! крикнулъ государь. Котцау назначилъ состязаться съ Квасовымъ офицера Будберга, такъ какъ онъ фехтовалъ довольно порядочно. Однако, едва усплъ онъ скрестить шпагу съ Квасовымъ, какъ лейбъ-компанецъ посл двухъ или трехъ насъ, вышибъ шпагу изъ рукъ противника и, обратясь къ государю, вымолвилъ:
— Ваше величество, прикажите съ кмъ-нибудь потягаться, кто поискусне. Этотъ совсмъ ступить не уметъ.
Государь, обрадованный, хотя нсколько удивленный, воскликнулъ весело:
— Чего же лучше! пускай самъ Котцау станетъ. И государь лукаво разсмялся, увренный, что поймалъ лейбъ-компанца, хвастливаго не въ мру.
Котцау сталъ отказываться, объясняя, что опять этотъ поединокъ между ними окончится тмъ, что лейбъ-компанецъ разозлится и забудетъ, что здсь смотръ, а не настоящая драка или война.
И Котцау, не дожидаясь отвта государя, приказалъ своему помощнику Шмиту выйдти потягаться съ Квасовымъ.
Акимъ Акимовичъ съ особенно серьезнымъ лицомъ, спокойный, отчасти даже важный, если не торжественный, сталъ на мсто противъ нмца. Шпаги скрестили.
Не прошло пяти минутъ, какъ Шмитъ началъ волноваться, бситься. Ему еще ни разу не удалось тронуть лейбъ-компанца. Онъ думалъ, что ихъ поединокъ будетъ потхой для всхъ, что онъ черезъ секунду осрамитъ Квасова, а вдругъ оказывается, что лейбъ-компанецъ искусно парируетъ каждый ударъ. И по цлымъ минутамъ стоятъ они другъ противъ друга не выпадая, по невозможности поймать противника врасплохъ. Только об шпаги ярко блестятъ на солнц и незамтно вздрагиваютъ.
Но вдругъ Квасовъ вскрикнулъ на весь плацъ: