Петербургское действо
Шрифт:
— Что ты длаешь! съ отчаяніемъ воскликнулъ Шепелевъ и невольно вспомнилъ уборную дома Гольца. — Выпусти меня!
Но она не слушала и только повторяла!
— Я не могу одна остаться, я боюсь! Ты будешь здсь теперь на долго, на недлю, на дв, все равно…
XII
Все, что предвидлъ Шепелевъ, то и случилось. Чуть свтъ началась въ дом полная сумятица. Люди постоянно вызывали барыню для разныхъ распоряженій и, наконецъ, безъ ея вдома, по приказанію Эдуарда, дали ранехонько знать Іоанну Іоанновичу о смерти внука.
Когда прошло часа три, посл перваго мгновенія страха и трепета, Маргарита
— Ну, вотъ и поздравляю! отчаянно прошепталъ Шепелевъ, узнавъ тоже голосъ старика.
Приходилось скоре прятаться въ шкафъ. Злобный, взбшенный влзъ онъ туда…
Маргарита поневол тотчасъ отворила дверь и впустила старика-дда.
Іоаннъ Іоанновичъ былъ бодръ, веселъ и румянъ, все лицо его улыбалось.
— Ну, что-жъ! Поздравляю, красавица! Теперь совсмъ овдовла, лучше чмъ на половину-то вдовой быть.
Но старикъ вдругъ смолкъ, и лицо его вытянулось отъ удивленія. Онъ ожидалъ встртить такую же веселую женщину, какъ и онъ самъ былъ веселъ и доволенъ, а вмсто этого нашелъ теперь блдную, встревоженную и смущенную женщину.
Помолчавъ немного, онъ выговорилъ:
— Охъ, бабы-то, глупы! На бабу и самъ Господь не потрафитъ! Ей-Богу! Что же теперь плакать что-ли учнешь, убиваться, причитать, да завывать… Ахъ, прихотницы вы! Самъ чортъ васъ не разберетъ, чего вы хотите. Старикъ махнулъ рукой на внучку и, помолчавъ, прибавилъ.
— Ну, пойду на верхъ, погляжу на «пути-фица». Не долго онъ по свту нашпацировалъ, какъ нмцы сказываютъ. Всего кажись двадцать шесть годиковъ шпациръ-то продолжался.
Іоаннъ Іоанновичъ двинулся было къ дверямъ, но обернулся и прибавилъ, будто въ укоръ Маргарит:
— Вотъ, ка-бы я тогда въ этранже не пустилъ его, такъ поди-ка теперь бы живъ еще былъ.
Маргарита не слушала и выжидала; въ ту минуту, когда Іоаннъ Іоанновичъ былъ въ передней, она бгомъ бросилась къ шкафу, чтобы быть наготов и успть, когда ддъ подымется на верхъ, мгновенно выпустить Шепелева. Но вдругъ на лстниц дома раздались тяжелые шаги и возня нсколькихъ человкъ. Эти звуки Маргарит напомнили что-то знакомое. Точь въ точь такой же шумъ раздавался въ дом, когда ея большую голубую кровать спускали сюда съ верху. Она недоумвала и, робя, вернулась къ дверямъ. Сначала она глядла, ничего не понимая, но вдругъ ахнула! Устремивъ глаза черезъ анфиладу комнатъ, черезъ вс отворенныя настежь двери, она увидла дда, который стоялъ передъ лстницей, потомъ попятился и, глядя на верхъ, перекрeстился!
Не прошло нсколькихъ мгновеній, какъ Іоаннъ Іоанновичъ воротился назадъ, а вслдъ за нимъ нсколько человкъ тащили что-то въ блой простын.
Маргарита вскрикнула и отскочила отъ дверей къ окну. Въ этомъ крик сказалось многое. Много различныхъ чувствъ шевельнулось въ ней. Но боязнь близости этого мертвеца была заглушена боязнью за невроятное стеченіе обстоятельствъ; она испугалась срама, позора и такой огласки, которая погубитъ все. Вс ея надежды и мечты разлетятся въ прахъ! Маргарит и на умъ не приходило, что кто-то помимо ея води распоряжается въ дом. Въ ея смущенія ей казалось, что ее губить невидимая рука, рука карающаго провиднія или мстящая рука усопшаго.
Но
— Такъ какъ эта комната самая большая и самая приличная, то надобно покойника положить здсь, на постели, покуда мы не устроимъ столъ, а затмъ мы постель вынесемъ. Появившійся за Эдуардомъ Іоаннъ Іоанновичъ понялъ въ чемъ дло и подтвердилъ то же.
— Разумется! Народъ будетъ. Толчея будетъ. Здороваго вс забыли, а теперь вс эти шатуны въ мертвому такъ и ползутъ, какъ мухи на медъ. Случая пошататься нельзя упустить! Да! Такъ! Такъ! Французъ! Же ву при! Молодецъ! Комca! Комса! И въ этой даже комнат на силу умстятся вс шатуны.
Маргарита, быть можетъ, въ первый разъ въ жизни, потерялась совершенно. Она стояла у окна, опершись рукой на подоконникъ, чувствуя, что ноги ея подкашиваются, и не могла выговорить ни слова. Она понимала, что это Эдуардъ, врный слуга, мститъ ей за любимаго барина, но длать было нечего… Она была безоружна.
И черезъ часъ въ этой красивой комнат съ куполомъ и великолпной мебелью, на большомъ устроенномъ стол, уже лежалъ покойникъ, устанавливались подсвчники и свчи, а большая кровать была уже разобрана и вынесена; вс лишнія вещи, туалетъ ея, мелочи разныя…. все было убрано…. A шкафъ остался! Люди взялись было и за него… Ддъ приказалъ. Но Эдуардъ остановилъ людей и упорно настоялъ оставить шкафъ!.. Этотъ Эдуардъ распоряжался всмъ такъ хладнокровно, спокойно, но твердо и самоувренно, что никто и не вздумалъ ему прекословить. Приказавъ не трогать шкафъ, Эдуардъ только взялъ три кресла и приставилъ ихъ къ дверцамъ, а ключъ вынулъ и положилъ въ карманъ. При этомъ движеніи лакея, Маргарита отъ злобы сразу пришла въ себя. Она сла у окна, отвчала дду сдержанно и холодно на всякіе его распросы и слдила за разными незнакомыми людьми, которые хлопотали вкругъ покойника. Она глядла, какъ дьячокъ пристраивался съ аналоемъ, глядла, какъ толстый мщанинъ съ черной бородой протягивалъ вдоль лежащаго на стол какую-то веревочку и завязывалъ узелки, но однако не догадалась, что это былъ гробовщикъ, снимавшій мрку. Только объ одномъ думала Маргарита: какъ освободить любовника и спастись отъ позора?
«Вотъ наказаніе! повторялось у ней гд-то на сердц безъ конца. Огласка! И притомъ самая страшная, самая невроятная! Когда будутъ объ этомъ говорить, то никто врить не будетъ. Все это случилось само собой. И какъ просто случилось! Да, это онъ мститъ мн чрезъ Эдуарда». Въ комнату вошли два священника и поклонились ей. Маргарита съ ужасомъ оглядла ихъ, соображая, что теперь, въ комнат до ночи не будетъ ни минуты свободной, чтобы безъ свидтелей освободить офицера. Какъ пережить этотъ день? Дожить до ночи? Хлопотавшая любимица вошла, наконецъ, къ барын и опустилась передъ ней на колни. Лотхенъ, видя графиню въ смущеніи, молча начала руками гладить по ея лежащей рук.
— Что же вы, liebe Gr"afin, выговорила она, наконецъ:- Богъ съ нимъ! Мы давно ожидали. Вы теперь свободны.
— Да, Лотхенъ. Но онъ здсь! шепнула Маргарита.
— Кто? не поняла Лотхенъ.
— Онъ здсь, Шепелевъ.
Лотхенъ разинула ротъ, раскрыла широко глаза, поняла, но думала, что не понимаетъ.
— Онъ здсь! шептала Маргарита, — не усплъ уйти. Въ шкафу. Пойми, что изъ этого будетъ!
Лотхенъ вскрикнула такъ же, какъ, нсколько часовъ назадъ, при извстіи Эдуарда о смерти графа. Она подумала мгновеніе, встала и вышла.