Петербургское действо
Шрифт:
— Такъ, могли, стало-быть, скажете, и этого нынче зарзать?..
— Ну да… Вдь его же, вылченнаго, когда-нибудь вы скушаете.
— A какъ вы полагаете, заговорила княжна:- старый, къ примру, человкъ, да еще иной разъ злющій, да ехидный. захвораетъ вдругъ… Ему и безъ того житья, къ примру, не много мсяцевъ осталось. A его же злющаго знахари да лкаря лчутъ… A онъ тоже, все равно, умереть долженъ скоро.
Шепелевъ не нашелся сразу что отвчать и дворня ужь глядла иначе на барышню. Лица ихъ говорили:- молодецъ, барышня.
— Да вдь то человкъ! вдругъ горячо воскликнулъ юноша, — а то птухъ.
—
Шепелевъ взялъ птуха въ руки, повернулъ его и сталъ держать. Люди разошлись, усмхаясь.
Чрезъ десять минутъ птуха съ обвязанной отлично ногой пустили на полъ. Княжна нагнулась и глядла, какъ онъ пойдетъ. Птухъ ступалъ отлично на сломанную ногу, сдержанную обвязкой, и немедленно захлопавъ крыльями, крикнулъ на весь домъ…
— Вотъ какъ, даже заплъ, бдный! воскликнула княжна; глаза ея, обращенные на Шепелева, чуть-чуть засіяли тмъ свтомъ, который бывалъ въ нихъ въ минуты довольства.
— A чрезъ недлю или тамъ чрезъ мсяцъ, его поваръ заржетъ и отржетъ ему об ноги, и здоровую и больную.
— Ну нтъ, теперь незаржутъ. И Василекъ налегла на слово: теперь.
— Что-жъ, беречь будете? сказалъ юноша.
— Да.
— Потому, что онъ хуже другихъ, здоровыхъ?
— Я его лчила… сказала она едва слышно. Голосъ ея спалъ и перешелъ въ шопотъ потому, что она лгала.
"Ты его лчилъ со мной"! говорило въ ней, ей самой не вполн понятное чувство.
Да, этотъ красивый юноша, бывавшій у нихъ часто, какъ нареченный женихъ ея сестры, заставлялъ безсознательно и сладко биться подъ часъ ея сердце. Когда, какъ, почему это случилось, — княжна Василекъ не знала. Она вдругъ недавно подмтила въ себ это, но не перепуталась, а только спрашивала себя:
"Что это такое? Я будто его больше всхъ стала любить. A нешто двиц съ мужчиной можно быть пріятелями. Вотъ когда женится, будетъ родней мн, тогда можно будетъ намъ сдружиться, какъ брату съ сестрой. A теперь надо воздерживаться".
Княжна велла Трофиму приготовить чай, и сама, нехотя, по чувству долга, прошла на нсколько времени въ свою горницу. Остаться сидть въ гостинной, съ глазу на глазъ съ молодымъ человкомъ въ отсутствіе тетки, было все-таки неловко и нехорошо. Люди могли осудить. Впрочемъ, не успла княжна поправить на себ косынку, пригладить волосы и перемнить теплые башмаки на комнатные, какъ на дворъ въхали большія сани.
Затмъ раздался въ передней голосъ вернувшейся Пелагеи Михайловны.
Прислушавшись и узнавъ голосъ тетки, которой она не ждала такъ рано, княжна Василекъ вдругъ тихонько вздохнула, будто украдкой даже отъ себя самой. Она о чемъ-то будто пожалла. Неужели о томъ, что ей не удалось побесдовать съ юношей наедин!?…
XIX
Пелагея Михайловна, какъ всегда, ласково поздоровалась съ молодымъ человкомъ и хотя видла его дня за три передъ тмъ, но снова, какъ всегда, подробно разспросила: что новаго, какъ его здоровье и какъ живется-можется? Впрочемъ, на этотъ разъ ея разспросы оказались ненапрасными. Шепелевъ могъ
A Василекъ, сидвшая за самоваромъ и наливавшая тетк и гостю чай, слушала повствованіе молодого человка, боясь проронитъ единое слово. Не спуская съ него своихъ чудныхъ глазъ, княжна чувствовала, какъ сладко замирало въ ней сердце. Она знала, что молодой человкъ не способенъ не только солгать или выдумать, но слова лишняго неправды никогда не прибавитъ ни въ чемъ. Выслушавъ весь разсказъ, Пелагея Михайловна прибавила нравоучительно:
— Вотъ, голубчикъ ты мой, кабы зналъ ты по-нмецки, такъ, поди, что бы изъ этого могло выйдти. Протекціонъ бы принца получилъ; а то вышла нелпица одна.
— Ну нтъ, Пелагея Михайловна, — какъ-то даже обидчиво отозвался Шепелевъ:- не знаю я языка ихняго, да и знать не хочу. И прежде я нмцевъ не любилъ, а теперь они мн совсмъ поганы стали. Вс они дармоды и нахалы!
— Вотъ ужь правда истинная, шепнула тихонько изъ-за самовара Василекъ.
— Я и сама не больно ихъ жалую, задумчиво произнесла Гарина, глядя передъ собой въ полу-сумракъ горницы. — Да что длать коли безъ нихъ нельзя….
И, допивъ свою чашку, она, по привычк, перевернула ее вверхъ донышкомъ на блюдц, что значило "довольно". Затмъ она встала, услась на свое обычное мсто, въ большое кресло близъ печки, и взяла въ руки свою постоянную работу крючкомъ.
Василекъ снова стала переспрашивать Шепелева о томъ-же приключеніи съ нимъ и съ какой-то страстью входила она въ малйшія подробности. И мене важное, касавшееся молодого человка, всегда особенно интересовало ее, тмъ боле такой удивительный съ нимъ случай долженъ былъ взволновать ея кроткую и отзывчивую душу. Чувство обиды и оскорбленія сказалось вновь въ словахъ Шепелева, когда онъ сталъ входить въ подробности своего разговора съ принцемъ, и это чувство мигомъ передалось Васильку. Она также, какъ и молодой человкъ, не съ разу могла найдти или уловить въ чемъ заключалась обида. Однако, ея женскій разсудокъ скоро доисвался смысла во всемъ.
— Вотъ это что, Дмитрій Дмитричъ, — тихо, почти шепотомъ заговорила Василекъ, слегка нагибаясь къ нему черезъ столъ и безсознательно разглаживая руками свернутое аккуратно чайное полотенце. — Они вс говорятъ, что мы все одно, что татары какіе или мордва. Они, видите-ли, ученые люди; и англичане и французы тоже у нихъ ученые и имъ — свой братъ. A мы, русскіе, совсмъ не люди для нихъ, а такъ татарва какая-то. И не только смются они надъ нашимъ русскимъ языкомъ, а и надъ врой нашей насмхаются, это я вамъ врно сказываю.