Phantoms and friends
Шрифт:
Оливия попробовала вообразить, какое впечатление производило это напоминающее крепость строение на пациентов, приезжавших сюда на курс реабилитации. Как чувствовала себя её мама, оказавшись в «Прометее» впервые?
Когда-то здесь и впрямь было красиво, а люди, искавшие избавление от своих физических и духовных недугов, вместе с самоотверженными персоналом санатория наверняка верили в то, что «Прометей» будет процветать ещё не один год. Но стоявшая напротив него сегодня Оливия стала свидетелем всей бессмысленности их надежд.
Большинство окон
Достав пистолет из-за пазухи, Оливия перехватила его удобнее и, по-прежнему подсвечивая себе дорогу телефоном, стала приближаться к самому дому. Войдя за главные ворота, она внимательнее прислушалась к шуму ветра в листве.
Ей показалось или она действительно слышит мужские голоса?
Лив напряглась, замерев на месте. Нет. Совершенно точно: крики. Из глубины дома. Девушка не могла различить слов, но уже была уверена в интонации: кем бы ни был этот мужчина, он действительно в ярости. И кричит он один. Нил? Или всё-таки Вэйл?
Девушка, стараясь передвигаться бесшумно, приблизилась к центральному входу, обозначенному полуразрушенным каменным выступом и ступеньками в не менее плачевном состоянии.
Криков больше не было. Интересно. Он замолк, потому что заметил её приближение?
Оливия поднялась на крыльцо и вошла в само здание. Единственным сопровождавшим шаги девушки звуком был лишь хруст стекла от разбитых окон под подошвами её кроссовок. Медленно перемещая луч фонарика, Лив осмотрелась: стены испещрены трещинами; витражи ведущих, по-видимому, в столовые помещения, раздвижных дверей, как и стёкла окон, были разбиты; всюду пыль и мусор.
Разруха. Упадок. Смерть.
Лив зябко передёрнула плечами от возникшей в голове ассоциации и только в ту секунду поняла, что всё это время ощущала его. Запах смерти. Запах, настолько привычный для работника морга, что Лив не сразу придала ему значения.
За винтовой лестницей и стойкой регистрации обнаружились пустые арочные проёмы, уводящие из просторного фойе несколько коридоров.
— …за тобой, Кэссиди! — приглушённый крик, раздавшийся из нутра одного из них, заставил Лив вздрогнуть. — И на этот раз тебе не уйти!
Девушка решила, что у неё на самом деле галлюцинации: это был голос Киллиана, не Вэйла. Но как он, чёрт возьми, здесь оказался?! Первым порывом было прокричать что-нибудь в ответ, но Лив себя вовремя одёрнула, мысленно обозвав идиоткой. Ни в коем случае нельзя было выдавать своё местонахождение.
Перекладывая пистолет из одной руки в другую, Оливия вытерла вспотевшие от волнения ладошки о свои штаны, и только потом двинулась в сторону проёма, из которого, как ей показалось, она слышала голос Джонса. И в тот момент, когда она уже почти покинула фойе,
Боковая раздвижная дверь!
— Привет, Динь-Динь, давно не виделись.
Лив резко обернулась. Как она и предполагала, Нил стоял в проёме, отделявшем общий зал от столовой, и, опираясь одной рукой за покорёженную створку, вторую прижимал к пропитавшейся кровью повязке.
— Неважно выглядишь, — с нервной ухмылкой прокомментировала его внешний вид Оливия, наставляя на Кэссиди пистолет.
Похоже, рана, полученная этим ублюдком в шахтах, не была такой пустяковой, как все решили изначально. Ай да Киллиан, какой же молодец!
— Честно говоря… не ожидал тебя здесь встретить, — Нил улыбнулся, покачав головой. Нацеленное на него оружие его не особо впечатлило. Он не воспринимал Оливию как реальную угрозу. Но вот голос не повышал: очевидно не хотел привлекать внимание блуждавшего где-то в глубине здания Джонса. — Скучала по мне?
— Очень, — выдохнула девушка, снимая пистолет с предохранителя. — Я ждала этой встречи с той самой секунды, когда поняла, что ты жив.
Оливия тоже не торопилась звать кого-либо на помощь. Справится и сама. За этим она и здесь. Чтобы добить гада.
Она уверенно передёрнула затвор. Кэссиди пожал плечом, прищурившись.
— Ты не смогла прикончить меня в прошлый раз. Не сможешь выстрелить и в этот.
— Ты так уверен?
Лив прицелилась. Сердце стучало быстро-быстро, отдаваясь обжигающей пульсацией в кончиках пальцев, в горле, висках. И в каждом из его ударов девушка слышала отчётливое: «Убей его! Пристрели! Чего ты медлишь?!»
— Думаешь, убив меня, ты решишь все свои проблемы?
— И не только свои, — сдавленно проговорила Оливия. — Покончив с тобой, я покончу со всей этой поганой историей. И ты больше никогда не сможешь никому навредить. Ни единой душе.
— Да, давай, преврати свой примитивный порыв отомстить в нечто возвышенное и преследующее исключи-и-ительно благородные цели. Обманывай себя и дальше, Динь-Динь. Только вот… не хочу тебя разочаровывать, но… увы, детка, с моей смертью эта история не закончится. А знаешь, почему?
Лив до побелевших костяшек пальцев сжала в руках пистолет. Почему он тянет время? Не пытается сбежать? Что это? Навеянное киношными злодеями желание выговориться? Или он действительно оттягивает развязку с определённой целью?
Оливия отступила к стене, перестраховываясь. Она не хотела, чтобы в такой ответственный момент на неё со спины напал дорогой напарничек Кэссиди.
— Потому что эта вся история начала писаться задолго до моего появления в твоей жизни, — хохотнул Нил, так и не дождавшись от девушки ответа. — Ты никогда не спрашивала свою любимую мамочку, почему она вдруг решила бросить всё и переехать в Сторибрук? К сестре, с которой с самого детства у неё не было ничего общего? Они ведь на полном серьёзе ненавидели друг друга, Динь-Динь. И ты не могла этого не знать.