Пилигрим

Неспящий Юрий

— Она живая? — спросила женщина в платке, где уложили гонкай.

К Рю подошел зверолюд-бульдог. Внимательно осмотрел ее броню. Кастеты, на которых уже успела почернеть кровь, затем прислушался к дыханию. Приложил голову к груди.

— Уча, что с ней? — спросил рыжий мужчина с дубинкой.

— Наверное… просто устала, — сказал бульдог.

— Еще бы, она стольких уделала.

Пес помотал головой.

— Похоже, главное сражение мы пропустили.

— Позаботьтесь о господине Шао… — попыталась сказать Рю. Она думала, что говорит, на деле едва шевелила

губами, — он ранен.

— Конечно, — хором ответили мужики и зверопес.

Гонкай потеряла сознание.

(Неизвестный остров к юго-западу от Далай)

Нос корабля с парусами-плавниками впился в песок. Первыми на сушу спрыгнули три прислужника в рогатых масках. Этой ночью оранжевая луна подсвечивала все так, словно закат решил задержаться до утра.

Вслед за рогатыми с носа корабля, будто перо, спорхнул силуэт. Кимоно в три слоя на его теле словно развевалось в воде, а лицо прикрывала маска, похожая на смесь рыбы и саранчи, тоже рогатая, как у четырех приспешников.

Из джунглей у пляжа вышел Игао — брат Акиды, что нападал на Далай со своими пиратами месяц назад.

— Добро пожаловать, — сказал он.

Саранча ничего не ответил, как хозяин дома пошел в лес. Вскоре они зашли в ущелье, проход в которое тут же замаскировали пираты Игао.

Пока процессия спускалась на полсотни метров вглубь, до ушей доносились крики мужчин, вопли, удары железа о камень, скрежет деревянных механизмов. Запах серы и пыли.

Саранча со свитой вышли на уступ. Перед ними открылась подземная пещера, в которой мог поместиться дворец. Изнутри пещера выглядела как яйцо, на дюжине уровней, по спиральным уступам ходили айны всех мастей. Лины, гоны, зверолюды, даже пара бесов с синей кожей, хотя в тусклом свете масляных фонарей и факелов она казалась коричневой. Дюжины надзирателей раздавали указания, узники копали щебень, кололи глыбы, грузили, таскали и тянули. В основном камень, но на каждую сотню пленников кто-то катил тачки, в которых под покрывалом мерцал белый свет.

Несмотря на то, что пещера была глубоко под водой, в верхней части было жарко. Источник тепла разглядеть было несложно. В одной из ниш в пещере плясал свет от плавильных печей.

— Как продвигаются работы? — спросил Саранча глухим голосом, который мог принадлежать равно как мужчине, так и женщине.

— Мы смогли добыть двадцать шесть в этом месяце, — сказал Игао, потирая черную бороду.

Когда маска-саранча повернулась к нему, пират упал на колено, схватился за виски.

— У нас были проблемы, мы уже решаем их, — прокряхтел Игао.

— Неужели.

— Нам… не хватает рабочих…

— Так заставь своих людей работать, или берись сам. — Маска присел к пирату. — Все ясно?

Несмотря на боль в голове, Игао сохранял ухмылку.

— Да, господин.

— Отведи меня к нему.

Прошагав три спирали процессия в масках зашла в одну из пещер.

Мудо, оплетенный бинтами, лежал на кровати размером с повозку и занимал ее до краев. После драки с Рюгой за своего брата — Хиджи, гон повредил шею, хотя благодаря пирату из команды Игао, начал выздоравливать. Остатки

банды Мудо вывезли его из Далай через пару дней после того, как красная сестра отдубасила его балкой по голове.

Когда в каменную комнату вошел Саранча в окружении свиты, Мудо проморгался, гон встал, словил приступ тошноты. Присел на колено, упер кулак в пол.

— Господин, я все верну…

Не успел он сказать и слова, как один из телохранителей саранчи сложил ладони. Комнату мгновенно заполнил исток. В воздухе появились духовые колья. Синие они светились ярче лампы на столе.

Колья вонзились в руки, ноги и тело здоровяка. Они не прорезали кожу, но парализовали духовое тело. В комнате стало холодно.

Колья вонзились в руки, ноги и тело здоровяка. Они не прорезали кожу, но парализовали духовое тело. В комнате стало холодно.

— Господин, дайте мне шанс, — взмолился Мудо.

— Ну разумеется, я дам тебе шанс, — сказал Саранча и коснулся висков гона.

Он заревел. Под смуглой кожей будто проросли корни, которые начали копошиться, зарываться внутрь.

— Если хочешь умереть — откажись, а коли хочешь жить — говори слово в слово.

Когда гон привык к боли и смог ворочать челюстью, он будто пьяный повторил мантру, которую Саранча заставлял проговаривать каждого подчиненного на протяжении уже двадцати лет.

— Я не скажу о вас ни слова, а если попытаюсь, мой дух исполнит ваш приказ. Если я помыслю идти против вас, мой дух исполнит ваш приказ. Если я попрошу кого-либо идти против вас, мой дух исполнит ваш приказ. Если я упомяну о вас наедине, мой дух исполнит ваш приказ.

— Молодец, — сказал Саранча.

Один из четырех подчинённых в маске коснулся груди гона. Из-под пальцев выползла многоножки с десятками клешней на брюхе. Насекомое ползало по телу Мудо, проедало кожу, перебирая клешнями, выдирало все до мяса и тут же прижигало бурлящей кислотой. Второй силуэт коснулся головы гона.

Пока духовые твари и силуэты в масках терзали гона, Саранча подошел к Игао.

— Мне нужен твой кровник.

— Но он член моей команды. моей — Но он член моей команды.

— У него все еще есть долги.

Игао выждал паузу и кивнул.

Когда Саранча повернулся к Мудо, треть его кожи исполосовали шрамы толщиной с пару пальцев, в комнате помимо запаха серы и масла появился смолистый привкус гари. На груди гона виднелся символ, отличный от хаотичных ран на руках и спине — перечеркнутый ромб.

Глава_16.1 Чида.

(Неподалеку от центрального побережья моря Дайн)

— НУ НАКОНЕЦ-ТО! — прокричала Рюга, когда поняла, что корабль начал двигаться. — Соку, мы же скоро доплывем?

— Время покажет, — ответил сова и положил когтистую руку на весло-штурвал, — я не часто плаваю в Чида.

Корабль с Рюгой, Веснушкой, Сокутоки и семьей лишо суммарно стоял пять дней. Гонкай сходила с ума. Главным развлечением для нее и Веснушки стало изучение хлама, что они везли на продажу. Фато оказался весьма грамотным, знал кучу мелочей и нюансов в антиквариате.