Письма с войны

hunnyfresh

В обмен на её гостеприимство Август освободил Реджину от необходимости ходить за продуктами. Когда бы она ни открыла холодильник, на полках всегда можно было найти свежие продукты. И иногда, возвращаясь из ратуши, Реджина находила мужчин на кухне. Август с кухонным полотенцем на плече колдовал над духовкой, из его плеера негромко доносились арии из итальянских опер, а Генри сидел на столешнице, читая уже девятнадцатую книжку своего уровня (он очень гордился тем, что читает лучше всех в классе). По дому разносились ароматы итальянских специй, или индийского карри, или немецкого шницеля. Реджина была права, в своих странствиях

Август научился прекрасно готовить, и она с удовольствием отдавала кухню в его полное распоряжение, когда он вызывался побыть поваром.

Он не Эмма. И конечно хорошо, что не нужно учить Августа готовить и беспокоиться, что он спалит дом. Но учить Эмму было забавно. Как она радовалась, когда Реджина хвалила её, как жмурилась от удовольствия, пробуя что-нибудь. Иногда блондинка просто сидела на кухне, наблюдая, как брюнетка порхает от холодильника к стойке, но, чаще всего, они с Генри убегали играть. Играть значило, что оба найдут способ чем-нибудь по уши перемазаться, например, разрисуют лица мукой. Миллс вспомнила, как Эмма стояла, близко склонившись к ней, с мучной звездой вокруг глаза. Зелёные глаза смотрели пристально и удивленно. Девушка дышала так, будто только что бежала куда-то. Между ними искрил воздух.

– Тебе не нравятся «Kiss»?

– Да нет, просто я предпочитаю другие поцелуи.

Она заставила память замолчать, напоминая себе, что это прошлое, а ей теперь лучше, и она должна создавать новые воспоминания.

Ни Август, ни Реджина не говорили о том, как долго он останется в особняке. И когда Миллс поймала его на просмотре объявлений о съёме и продаже жилья, её глубоко укоренившееся беспокойство вырвалось наружу, подобно всполохам пламени:

– Что это, черт подери, такое?! – рявкнула она, влетев в столовую.

– Мамочка! – ахнул вошедший за ней Генри. – Это же ругательное слово!

На лице у Реджины отражались гнев и разочарование, но она глубоко вздохнула и, повернувшись к Генри, наклонилась к нему:

– Знаю, солнышко. Извини меня, пожалуйста. Можешь пойти наверх и переодеться в плавки?

Мальчик охотно кивнул и убежал в детскую, оставив на кухне едва не дымящуюся от гнева Реджину и озадаченного Августа. Судя по лицу сержанта, он не был уверен, что натворил на этот раз, но ему явно хотелось убежать вслед за шестилетним пацаном и спрятаться в спальне. Мужчина сидел за кофейным столиком, подперев голову руками, перед ним лежала газета. Он недоуменно поднял брови:

– Что?

– Это! – прошипела брюнетка, схватив газету со стола, и тут же с презрением бросила её обратно. На неё насмешливо смотрели несколько обведенных объявлений.

Август озадаченно поскрёб затылок:

– Газета?

Она закатила глаза:

– Я вижу, что газета, мистер Бут.

– Мистер Бут? – поразился Август – Реджина, какого…

– Ты

вообще собирался мне сообщить, что переезжаешь?

– Господи, Реджина, – фыркнул он, разглаживая газетные страницы. – Я ведь даже еще жилья подходящего не нашел.

– Ты обещал Генри научить его играть в футбол. И кто будет забирать его из школы, когда закончатся каникулы?

Август поморщился и, подняв руку, встал, собираясь с мыслями:

– А кто забирал его, пока я не приехал?

– Не в этом дело!

– Я смогу присматривать за Генри, даже если стану жить на другом конце города. Ты, правда, из-за этого на меня злишься? Не думала же ты, что я останусь жить в твоей комнате для гостей?

– Ну, с тех пор, как ты появился у моей двери, я не знаю, чего ожидать.

– Реджина, я ценю то, что ты приняла меня. И я люблю и тебя, и мальчишку, но мне нужно собственное пространство.

– Отлично! – она схватила газету и бросила ему в грудь. – Уходи. Это у тебя получается лучше всего.

– Что?! Реджи… – позвал он вылетевшую из гостиной брюнетку и пошел за ней, но дверь кабинета захлопнулась, замок щелкнул, запираясь изнутри.

* * *

– Реджина? – Арчи сидел на стуле, закинув ногу на ногу. – Как прошла неделя?

– Август планирует уехать, – спокойно констатировала она, хотя нервный взмах руки противоречил ее тону.

– Куда он планирует уехать?

– Ищет собственное жильё.

– Отличные новости, – одобрил Арчи.

– Отличные? – сухо протянула женщина. – Мой привычный уклад жизни снова рушится.

– Как так? – доктор прищурился и наклонился вперёд, поставив обе ноги на пол.

– Всё шло так хорошо. Мы приспособились. Я и Генри. Я даже снова записала его на уроки верховой езды, – объясняла она, размахивая руками. – А теперь он потеряет еще и дядю Августа.

– Реджина, – осторожно начал Хоппер. – Август никуда не денется.

– Он уезжает.

– Нет, он переезжает, – уточнил Арчи. Вздохнув, он откинулся на спинку стула. – Вообще-то я думаю, что это хорошо. С переездом Августа в доме станет больше места.

– Я только что сказала вам, что у меня всё начало налаживаться, а вы хотите, чтоб я вернулась к тому, с чего начала? Снова ждала…

Реджина фыркнула и хлопнула ладонью по дивану. Понго, встревоженный громким звуком, вскинул голову и чихнул.

– Я в порядке.

– Вы не хотите отпускать Эмму, держитесь за неё. Но нельзя использовать Августа как замену.

– Уж не намекаете ли вы, что между мной и мистером Бутом возникла романтическая связь?